Неловкость очень сложное и непростое для искоренения чувство. Если подходить к этому вопросу с сугубо научной точки зрения, то, разумеется, есть методики и рекомендации, как преодолеть психологический барьер, как различить неловкость и другие эмоции, но на практике выходило всё куда более тонко и сложно. Арчи было очень стыдно и неловко часто, но после проклятия Снежной Ингрид неловко ему было уже по совсем другой причине. Весь город, внезапно, кажется вспомнил о существовании совести, о том, что есть поступки и слова, за которые должно было быть неловко и за которые надо извиняться. И в этой оттепели, когда все разом ощутили стыд, было что-то очень нужное и правильное, а сам Сверчок Джимини мог только порадоваться, что герои и злодеи обратились к самим себе, к серьёзному переосмыслению, как он наивно полагал, собственной жизни. И это его не могло не радовать, вместе с тем создавая ту самую неловкость - ему было крайне совестно радоваться, что в своем горе люди, наконец-то, обратились к совести и стыду. Но Арчи робко надеялся, что этот неприятный во всех отношениях инцидент с Ледяным проклятием поможет людям стать чуточку лучше, понять себя и близких, ведь никогда, как поздним вечером и утром четырнадцатого числа, не было столько попыток между жителями поговорить друг с другом начистоту.
Надеждам доктора Хоппера не суждено было сбыться, потому что вместо облегчения, утро принесло тяжесть раскаяния и новую волну замыкания в себе: люди боялись посмотреть друг другу в глаза, прятались за вялые попытки помириться, а сами обрастали новыми поводами для ссор. Первым тревожным звоночком стали самые темпераментные жители, с самого раннего утра начавшие ломиться даже не в приемную, а в квартиру Арчи, как раз пытавшегося помириться с Понго, которого ударил накануне два раза зонтом, о чем сейчас искренне сожалел. Когда он добрался до работы, то вынужден был признать, что, как бы прискорбно это не было, искренности в словах и желаниях сторибрукцев не прибавилось, а вот чувство вины сделало их куда более ранимыми и нервозными, чем обычно. Выбитый из привычной колеи человек всеми силами пытается вернуться в свою норку хрупкого равновесия, но никак не пытается решить проблему, порушившую его уют.
К вечеру доктор Хоппер настолько устал, что даже не отправился домой, благо далматинец был с ним, а потому беспокоиться о любимце, проживающим вечер в одиночестве и голоде, не приходилось. Разделил с ним скудный ужин по-братски, завернулся в плед да и уснул на кушетке, чтобы проснуться очень рано от новых обеспокоенных посетителей. К вечеру следующего дня у Арчи не было сил ни на сочувствие, ни на советы, но он продолжал измученно улыбаться, слушать и пытаться призвать людей быть искренними друг с другом, не держать в себе обид, зла и поговорить с близкими честно, не копить негатив, который бы потом выплеснулся во что-то ещё более страшное.
- Но я... Простите, Марианна, но ведь... - Джимини совершенно сник, когда Понго глухо начал рычать. Так пес рычал только при появлении поблизости мисс Мандрейк, так и не способный разделить восторг доктора Вейла в торжестве науки над смертью. Арчи был ближе к мнению Понго, хотя, разумеется, бесконечно уважал и восхищался Марианной. - Но у меня люди! - Он слабо протестовал, послушно отдавая папку и ручку, на ходу пытаясь снять с крючка плащ. - Миссис Стюарт, пожалуйста, не переживайте, я обязательно скоро вернусь и мы сможем побеседовать. Ваам нальют чаю...
Арчи ссутулился и обреченно поплелся за женщиной, принесшей новую неловкость, потому что о цирке с его проблемами он не забыл, но совершенно замотался и некогда было, тем более врачебная тайна...
- Но врачебная тайна... - Желтое здание было неумолимо и создавало ощущение какой-то чудовищной ошибки, которую не то допустил он, не то Марианна, не то все вместе. - Вы позвонили мисс Миллс, да?.. Умоляю, умоляю вас! Не называйте имен! Врачебная тайна!
Он покрепче вцепился в зонт-трость, который прихватил, несмотря на погоду, едва ли не зажмурившись нажал на звонок ожидая кары небесной и молний сразу.

Отредактировано Archie Hopper (2016-01-10 14:31:50)

Если бы Марианну спросили, кто из ее собеседников упражняется в сарказме, а кто говорит серьезно, она бы уверенно назвала шутником Арчи. В осуществимости разного рода трансфигураций и манипуляций с погодой она не сомневалась (ей приходилось бывать очевидцем подобного), а вот "не называть имен" прямо противоречило цели их визита и отдавало абсурдом, которым даже Льюис Кэрролл бы побрезговал как антиматематическим. Как он предлагал не называть имен? Играть с мэром в шарады? Долготерпение мисс Мандрейк в отношении этого странного насекомого тоже имело свои пределы.
Ей не было свойственно раздражение в чистом виде, при котором люди огрызаются в ответ на любые слова и слишком резко переставляют вещи. Она лишь удивлялась, и при определенной концентрации удивления без промежуточных этапов переходила к убеждению, что подобное не имеет права на существование. Опыт наблюдения говорил ей, что посвящать кого-то в свой алгоритм мышления не стоит, потому что он очевидно не естественен - поэтому все выводы она делала молча. Как после поджога в больнице.
- Мисс Миллс, - Марианна отзеркалила дежурную улыбку Реджины, но вступать в обмен репликами не стала, поскольку считала бестактным и навязчивым с порога объяснять, в каких именно случаях и почему ее стоит бояться. Пройдя в кабинет, импонирующий взгляду монохромно-строгой цветовой гаммой, она опустилась на предложенный стул и дала психоаналитику еще один шанс, который тот вновь предсказуемо упустил.
- Доктор Хоппер считает себя связанным врачебной тайной, - со вздохом объяснила она за него, - и, как мне начинает казаться, ставит ее выше, чем попустительство и, следовательно, косвенное соучастие. Я изложу вкратце. Четыре дня назад доктор пришел ко мне с вопросом о последних смертях в городе. Не жертвах магической активности, а людях, умерших именно по естественным причинам. У меня действительно были случаи со схожей картиной миокардиодистрофии - вполне распространенной для определенных категорий пациентов, но ее прецеденты и правда не были единичными. Я предоставлю список. Почву для подозрений доктора Хоппера в том, что это связанные между собой убийства, дал ему на сеансе мистер Эдвард Мордрейк, импрессарио в цирке Джона Милтона. Мистер Мордрейк обладает весьма туманной манерой выражаться, и, насколько я понимаю, просто не имеет права выражаться прямо. Факты, которыми они с доктором все же изволили со мной поделиться, заключаются в том, что, по-первых, все умершие так или иначе посещали цирк, во-вторых, вся цирковая труппа лишена сердец, и в третьих, Милтона не было на представлениях с одиннадцатого числа, и за это время моим единственным партнером на столе стала жертва Ледяного Проклятья, забитая до смерти обломком трубы. Впрочем, за это совпадение обстоятельств ручаться нельзя, поскольку в последние дни ситуация в городе не позволяет делать никаких выводов, - сделав паузу, Марианна обернулась к Джимини. - Я что-то упустила, Арчи? Пожалуйста, дополните меня.

Отредактировано Marianne (2016-01-08 14:51:15)

Пришла беда, откуда не ждали. Проклятые циркачи. Знала ли о них бывшая королева? Да, наслышана. Устраивала допрос с пристрастием, пытаясь выяснить, какими судьбами компанию занесло в Сторибрук? Нет, просто не обратила внимания, с головой окунувшись в омут сердечных переживаний. Самое паршивое, у неё даже мысли не возникло, что цирк может нести какую-то угрозу. Даже после звонка Кэтрин, побывавшей на представлении, ничего не щелкнуло. Да и куда там, когда в городе Эльза, а Снежная королева, прикидываясь улыбчивой мороженщицей, может заморозить любого.
Реджина не перебивала. Внимательно слушала рассказ Марианны, а сама в это время буравила взглядом растяпистого Хоппера. Имелся у неё в арсенале один способ покончить с профессиональной этикой. Заставить горе-психотерапевта рассказать в подробностях о сеансе Мордрейка, и заодно напомнить, что «бессердечный» не просто красивое слово. Она даже подалась вперед, но уже в следующую секунду с силой сжала столешницу.
В этом мире слишком много недостатков, например, пресловутые врачебные тайны, о которых время от времени вспоминают такие вот Хопперы, чтобы на елку взобраться и штанишки не порвать. К ней или к Свон, а шериф явно не в курсе происходящего, пойти не позволила врачебная тайна, но та же самая тайна не помешала поговорить с Марианной. Поразительное лицемерие. Оставалось только удивляться, с какой удивительной быстротой сверчок вписался в окружающий мир.
Реджина скрипнула зубами. Прекрасно. Одно из двух. Парочка проводила частное расследование, рискуя подвергнуть всех ещё большим неприятностям, если циркачи действительно нечисты на руку. Или Хоппер не просто поделился с Марианной информацией, он притащил ей записи сеанса, чем, конечно же, ничего не нарушил.
— Я так понимаю, мисс Мандрейк, вы не понаслышке знакомы с откровениями импрессарио, - ядовито подчеркнула в общем-то очевидное. - В чем конкретно проявляется «туманная манера»? - снова посмотрела на Арчи. - По вашему мнению, поведение Мордрейка не может быть связано с ледяным проклятием?
Реджина хваталась за соломинку и прекрасно это понимала. Но уж больно не хотелось признаваться, что виновата не меньше Арчи, а то и больше, ведь она — мэр.
— Мистер Хоппер, полно вам, перестаньте, - голос звенел от нетерпения. - Вы сами нарушили тайну, заявившись к мисс Мандрейк, и не надо рассказывать, что она паталогоанатом, что не могли посоветоваться, не открывшись. С тем же успехом вы могли обратиться к любому официальному лицу в городе. Не играйте, не надо.
Желание лишить Арчи сердца вернулось. Ей было глубоко плевать, каким прекрасным человеком является Эдвард, если он что-то знает о возможных убийствах. Люди смертны, с разрушением первого проклятия время возобновило ход, стало быть, близок был день, когда кладбище перестанет выполнять функцию мрачной декорации. Но если за короткое время умирает несколько человек... Это по меньшей мере подозрительно.
— Среди погибших есть дети? - встрепенулась Реджина. Вряд ли знала полных сил и шалостей, да и представляла почему-то Роланда и Генри, который, кстати говоря, совсем недавно хотел пойти на представление. Просился вместе с Кэтрин и потерянными мальчишками, но она, не желая, чтобы сын выходил куда-то без неё, пока на свободе Ингрид, запретила. Мысль, что с ним могло случиться плохое, неприятно обожгла сознание. Королева нахмурилась, и в тот же момент на журнальном столике вспыхнула свеча, но она продолжала разглядывать Арчи.
О Марианне почти забыла. Перед ней никогда не открывалась, не считала когда-то доверенным лицом, чтобы чувствовать себя преданной. В конце концов, именно Марианна организовала встречу и, судя по всему, притащила упирающегося сверчка. Поэтому именно на него Реджина направила весь свой гнев.
— Прелестно, танцовщица, - имя ничего не говорило. Хотя лично Реджина не знала никого из цирковой труппы, видела мельком, возможно, разговаривала, когда только появились, но не вникала. - Кого вы ещё допросили, шериф Хоппер? - она все-таки шагнула к нему навстречу, потирая запястье, будто решилась на наказание. - Надейтесь. Пока вы это делаете, если, конечно, все правда, они прямо сейчас убивают. Или готовят последнее представление. Им не запретили выступать, потому что вы, прикрываясь врачебной тайной, ничего не сообщили. Может быть, сами наберетесь смелости и расскажете, чем вас напугала мисс Стил?

Марианна заскучала. Собеседники вступили в ту область этических дискуссий, что была для нее заказана. Арчи продолжал нагромождать пирамиду из человеческих факторов, мэр Миллс вымещала на нем злость, которую не хотела вымещать на саму себя, и всё это было ей глубоко неинтересно. На данном этапе можно было бы встать и уйти, но это она сделала бы в случае, если бы ею руководил исключительно гражданский долг, который она считала вполне исполненным. Ее же интересовала информация, которую так и не смог сообщить Мордрейк: как именно убили этих людей.
Она посмотрела на вспыхнувший на фитиле язычок огня с глубоким отвращением. Зачем это делать? Тенденция выражать эмоции при помощи стихии, которая плавит кожу с характерным запахом готовящегося съестного, вела этот город в общую могилу. Леонхарт бы ее понял... Марианна поправила горловину водолазки и заставила себя вслушаться в стрекот психиатра, рассуждающего о склонности уроженцев Черно-белого мира к драматизму. Интересно, на основе какой статистики он сделал этот вывод, если подобных уроженцев в Сторибруке можно было пересчитать по пальцам. Впрочем, это заставило ее вспомнить о Викторе и едва не поморщиться: еще одна проблема, теперь уже эктоплазмического толка.
На пассаже о Дженнифер Стил она позволила себе лакуну в манерах и хмыкнула. Достаточно. Безусловно, было бы интересно вскрыть мистера Хоппера и взглянуть, чем отличается строение людей, десятилетия проведших в облике насекомого, от обычных, произошедших от приматов, но на ближайшее время у нее были другие планы. А со своей обличительной речью в адрес «страшной женщины» Арчи рисковал умереть прямо здесь и сейчас - Реджина явно не обладала таким терпением, как Марианна.
- Позвольте мне сделать еще пару уточнений, - она терпеливо разгладила морщинку на юбке. – Доктор Хоппер неправ по многим пунктам, включая фрейдистские обвинения против мисс Стил. Справедливости ради, он прав в том, что все официальные лица Сторибрука, традиционно занимающиеся расследованиями подобных дел, в последние дни перед Проклятьем были вне зоны доступа. Теперь по поводу расспросов. Не стану отрицать, что я позволила себе побеседовать с Эдвардом Мордрейком, и не стану отрицать, что это было рискованным шагом, но всё это можно обсудить позже. Послушайте часть записи, она представляет интерес.

«...несчастны ли мы? Нет, мы просто пусты. Если нам кажется, что мы несчастны, то это лишь фантомные боли - как будто ноет в дождь давно отрезанная рука. Мы мало что чувствуем, и для многих из нас это совсем не плохо. Я вижу такие вещи в людях, фройляйн, я знаю, что вы тоже презираете чувства, поэтому вы поймете. Знаете, у меня была возможность бежать от него и не возвращаться. Но я вернулся. И сам просил его забрать у меня это бремя. Без него мне долгое время было легче сражаться с этим демоном, которого я всегда ношу с собой…»

- Он говорит о второй личности, - бесстрастно пояснила Марианна, нажав на паузу. – Дальше примерно в тех же выражениях он скажет о том, что большинство собратьев его точку зрения не разделяют и были бы отнюдь не прочь «это бремя» себе вернуть, но не имеют силы и власти даже назвать «его имя» в разговоре с кем-то посторонним. Иными словами, труппа полностью бесправна. Об убийствах он знает ровно столько же, сколько мы, потому что был свидетелем того, как людям становилось плохо. Свои мысли на этот счет у него наверняка есть, но он или не захотел, или, опять же, не смог их озвучить.
Она поразмыслила, стоит ли ей повторяться в том, что с тех пор как маэстро Милтон пропал с представлений, смертей не было, но сочла, что собеседники смогут сложить дважды два.
- Запись заканчивается не слишком хорошо, - добавила она только. – Удивительно, но атавистический паразит мистера Мордрейка действительно обладает собственным голосом и провоцирует его на агрессию… Но я вполне уверена, что под действием препарата он не только проспал двенадцать часов, но и, проснувшись, не вспомнил разговора и инцидента.

Отредактировано Marianne (2016-02-06 23:47:19)

Арчи был маленьким человечком, добрым, но, по-своему, бесправным. И сейчас он бы даже не отказался от возможности стать Сверчком, лишь бы избежать речей этих двух сильных женщин, которым он был не соперник. Он не понимал и осуждал грубое проявление силы, как физической, так и магической, потому что это не решало проблему, это только её усугубляло, но другие его точку зрения не разделяли. Ему было совестно и мог только шмыгнуть носом в ответ на комментарии относительно собственных умственных способностей. Джимини был глубоко убежден, что силой и спорами всё равно ничего не добиться, а горячность Реджины, уже неоднократно игравшая против неё же самой, может унять только кропотливая и постоянная работа, которая бы превратила гордыню и спесь в более подходящие для созидания качества.
- Мисс Миллс, не стоит делать такие поспешные выводы… - вкрадчиво протянул психиатр, совершенно неуверенный в том, что его тут собираются слушать. Арчи укоризненно посмотрел на Марианну при первом же упоминании записи разговора с Эдвардом. Его было жаль, очень жаль, тем более, что вряд ли патологоанатом дала хоть какой-то шанс с ней не поговорить. И доктор Хоппер очень надеялся, что это не скажется пагубно на состоянии конферансье, который и без того был крайне нестабилен. Выразительные взгляды он простодушно пропустил и упустил, не найдя в словах мэра второе дно. – Я осмелюсь сказать, что несколько не согласен с вами: мисс Стил нравится в цирке, она ведет себя иначе, чем остальные артисты, кроме того, она ассистентка маэстро. Скорее всего она знает куда больше, чем говорит, потому что тогда она мне не позволила встретиться с мистером Милтоном, а ведь он не мог загодя знать, что мы придем на представление или о том, что решим пройти за сцену. Даже если они без сердец, - доктор вздрогнул всем телом. – В тот момент ими не могли управлять. Я слышал, что он до сих пор не появлялся на представлениях и, вероятно, болеет.
Запись очень не понравилась Арчи, он страдальчески вздыхал и продолжал бросать укоризненные взгляды на Марианну.
- А кто-нибудь видел их во время проклятия?.. – он беспомощно хлопнул глазами, порываясь подняться со стула, но пока он соображал, зачем Реджина обездвижила мисс Мандрейк, она добралась уже до него. Сверчок охнул, глотая ртом воздух и по-детски расстроенно глядя на Злую Королеву, когда она вырвала его сердце. А потом мешком плюхнулся обратно, весь взмокший и ещё более разнервничавшийся. -  Мммисс Миллс, я не думаю, что… Но… А если придет Дженнифер? Хотя я сомневаюсь, что он смог бы вырваться сегодня-завтра, судя по афишам, планируется грандиозное представление с участием мистера Милтона вечером. Эдвард, кстати, как-то говорил, что маэстро животных уподобляет людям, а людей видит в животных, что на земле его вместо травы время. Он очень образен, не знаю, что он имел ввиду.
Доктор Хоппер чуть вздрогнул в плечах, прижимая рукоять зонта к груди вместо щита. А вообще он бы с радостью сейчас исчез из этого дома и забился в свой кабинет, где можно работать с людьми, желающими найти душевное равновесие, а не разрушить его остальным.
- А эта доза инъекции, - Арчи сглотнул. – на вторую личность тоже влияет или?..
Было бы крайне неприятно, если Марианна поспособствовала второй личности одержать победу и завладеть целиком и полностью сознанием Эдварда.