Граф Мондрейк испытал облегчение, когда цирк исчез. Это устраняло необходимость как-то контактировать с Маэстро, который так просто не отпускал своих птенчиков. Эдвард знал, что предыдущие любимцы Кашнура закончили не очень хорошо, когда надоели ему, а потом колдун набирал новых уродцев, потому что никак не мог прожить без компании странных существ. Без демона в голове странным Его Сиятельство быть перестал в какой-то мере, осталась лишь непреодолимая тяга к литературе и велеречивости, воспитанные родным миром, а ещё непоправимый скол в его личности, снявший печать, которая существует у каждого здорового человека, мешающая лишать жизни другое живое существо, другого человека.
После Кашнура остался хлам и беспорядок внезапно сорвавшегося в дорогу цыганского табора и внезапно обретенный дом. Наверное, Эдвард знал, что у него есть в Сторибруке дом, некогда он был достаточно богат, но за время проклятия все обветшало, о богатствах говорить не приходилось. Хотя, когда граф первый раз со смешанным чувством облегчения и брезгливости сунулся в свой дом, обнаружил, что экзальтированная и не слишком рачительная в иных ситуациях натура Маэстро оставила вместе с пылью и мусором массу любопытных вещей, в числе которых артефакты. Жить было на что хотя бы первое время, а после бы он непременно устроился учителем литературы в школу. Эдвард предпочел бы более изысканное общество студенческих свободных умов, подвергающих сомнениям каждую прописную истину и пытающиеся отыскать свою правду, но Сторибрук был слишком маленький городок, чтобы здесь появился даже захудалый колледж. Зато теперь у него было, куда забрать, а навести чистоту и красоту – дело времени.
С Марианной было все сложнее, она не пойдет за милым в шалаш, главное не обещать ей звезды с небес, иначе она захочет их получить, приняв красивый оборот за декларацию намерений, какими бы глупыми она их не считала. И всё же, он хотел познакомить Энни и Марианну, хотя бы по той причине, что они друг друга, возможно, смогут понять лучше, чем кто-либо.
Эдвард смиренно выслушал, как куколка его отчитывает за то, что он ушел из укрытия, в котором она его оставила. Но поспешил заверить, что с ним всё хорошо, что он полностью здоров, его больше не мучают головные боли и мерзкий голос Каджита. А потом рассказал о том, что казалось прекрасной новостью. Он ведь обещал, что если когда-нибудь будет возможность, то он её удочерит? Так вот она, теперь он может это сделать, теперь девочке не нужно будет жить в цирковом фургончике. Да и самого цирка, собственно, больше не будет. Эдвард возненавидел цирк, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Возненавидел нехорошо, закрыв в это чувство трещину внутри, позволявшую ему убивать во имя благородных целей, счищать грязь, налипшую на порочные человеческие натуры. Ему казалось, что цирк едва ли не воплощение того порока, который в приличных местах хотя бы пытаются прикрыть и унять духовными практиками и покаянием, здесь же его выпячивали наружу, едва ли не гордясь им.
- Марианна, я хочу вас познакомить кое с кем, – он счел необходимым предупредить заранее, когда приглашал патологоанатома в свой дом. Часть комнат, холл и кухня уже были расчищены до пристойного состояния, чтобы было нестыдно пригласить туда гостя, тем более, гостью. Но работы по дому ещё предстояло очень много, но Эдвард не хотел даже Энни нагружать тем, что он должен был сделать сам. Куколку он предупредил ещё утром, что вернется с женщиной, которая, возможно, останется у них жить, если новый опыт покажется ей достаточно интересным и необычным, чтобы заинтриговать. - Энни, мой милый друг, знакомься, это мисс Мандрейк. Марианна, позвольте представить вам моего милого друга и, как будут готовы бумаги, дочь – Энни. Я думаю, что вы найдете общий язык – Энни изучает человеческие чувства и эмоции, делает в этом поразительные успехи. Сторибрук предоставил ей шанс быть человеком, чего она была лишена в родном мире. А Марианна женщина необыкновенной судьбы, и я сделал ей предложение, – судьба диковинно распорядилась, что обе дамы сердца Его Сиятельства были крайне необычны и даже не совсем людьми. -Прошу вас, пройдемте, – Эдвард жестом пригласил пройти внутрь, следуя строго выверенным маршрутом расчищенных комнат на кухню. На кухне стояли белые нарциссы. - Хотите чаю или кофе? Есть белое вино, фрукты и мороженое. Сочтите это скромным пиром в честь новоселья.

- Приятно познакомиться, - вежливо отвечает Куколка, разглядывая Марианну, с которой ее дорогой Эдвард решил связать свою жизнь.
- Я была Куклой - уточняет Энни, у которой еще сохранилась та самая кукольная угловатость и четкость движений, не присущих человеку. Но кто знает, как именно ведут себя юные гимнастки?
- А вы тогда кто? - у каждого в Сторибруке свой особенный изъян, так какой же окажется у Марианны? Энни не хочет обидеть ее или задеть, просто любопытничает.
- Человеческие эмоции не всегда мне понятны. Как и человеческие привычки. Но я учусь - на лице девочки появляется улыбка.
- Но мне будет очень интересно посмотреть на аномалии человеческого тела, я обязательно приду к вам. - еще одна эмоция, которой она не обладает ни в коей мере - брезгливость. Навенрное, именно потому она не боится грязи в комнатах, которые еще не успели очистить, пусть Эдвард и не хочет взваливать на ее натренированные эквилибристикой плечики какие-то заботы.
Они все вместе следуют на кухню, где Энни с интересом смотрит на подарок Марианны, когда нарциссы внезапно окрашиаются в серый цвет. Куколка склоняет голову набок и интересуется.
- А почему это происходит? Если протянуть руку - она останется такой же или тоже окрасится? - бабочка черного цвета - цвета отсутсвия всех красок мира. Заражает ли она предметы вокруг этим отсутствием цвета? Пытливый разум Энни пытается анализировать это и понять, каким образом пригодится им этот подарок. Девочка задумчиво тащит из вазы кусочек яблока и продолжает наблюдать за действиями бабочки.
- Эдвард, а что будет со мной дальше? Ты удочеришь меня, а потом? - внезапоно интересуется Энни. Она не обучалась в школе и вся ее жизнь состояла в том, чтобы подчиняться тому, что ей говорят. Говорили идти по канату - она шла. Говорили тренироваться - тренировалась. Но ведь Эдвард не станет ей приказывать, она вольна выбирать сама и этот выбор ставит ее в затруднительное положение. Лишь однажды куколка взбунтовалась перед возможной опасностью, но теперь убегать куда-либо нет смысла и желания.
- Чем мы будем заниматься, когда станем семьей? - для начала они приведут все их жилье в порядок конечно же, но будущее не может быть неопределенным.