Пока Белый Кролик (а это, вне всяких сомнений, был он — ни один другой зверь в этом чокнутом месте не носил в жилетном кармане часов) метался из стороны в сторону и причитал о почему-то не появившихся даже в Стране Чудес частях тела, Голд успел оглядеться, и увиденное ему, мягко говоря, не понравилось. Он и так никогда не был в восторге от этого места. Все эти непонятки со временем, которое то идет, то стоит, а то и вовсе бежит, причем не факт, что вперед. Совершенно сумасшедшая логика и такие же сумасшедшие жители, которые на любую придуманную Румпельштильцхеном хитрость отвечали своей непредсказуемой глупостью. Здесь было совершенно невозможно работать. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что Темный увидел сейчас.
— Какого...
На минуту Голд даже забыл о собственных проблемах и причине, по которой его сюда занесло. Почувствовав, что лес, в который он вглядывался уже достаточно долго, начинает вглядываться в него, Румпельштильцхен быстро перевел взгляд.
— Что здесь случилось? Со всем этим местом? — спросил он у Кролика.
Очевидно, недостаточно громко. Не то, чтобы Голд рассчитывал получить хоть сколько-то вменяемый ответ — скорее это была бы очередная волна причитаний или, в худшем случае, песенка или считалочка, — но попробовать стоило. Что еще стоило сделать, так это нормально одеться. Голд стоял на траве босиком, в мятых брюках и расхристанной рубашке с закатанными до локтей рукавами. Он щелкнул пальцами, и на несколько мгновений его окружил фиолетовый дым. Когда тот рассеялся, Голд оказался в кожаном пижонском костюме, в котором щеголял до Проклятья, вот только расцветка...
"Чтоб тебя", — подумал Темный, глядя на грязные арлекинские ромбы. Слева, там где обычно из кармана дорогого костюма от Корба выглядывал уголок красиво сложенного платка, красовалась потертая "J" — Джокер.
Магия сработала не так, как положено. Из этого следовало, что в Стране Чудес нарушены не только физические и логические, но и магические законы. Значит, прибегать к колдовству стоило только в случае крайней необходимости. Впрочем, Голд был уверен, что она, необходимость, не заставит себя долго ждать. Ведь в этом мире если ты не ищешь неприятностей на свою шею, то неприятности уже ищут тебя.
Кролик, а по совместительству портал в Сторибрук, тем временем уже поскакал по направлению к искаженному лесу.
— Чтоб тебя, — ругнулся Голд уже вслух и поспешил по тропинке, следуя всем ее изгибам и петлям и нигде не сокращаю дорогу: так выходило быстрее.
Пока он шел, в нем потихоньку начинала подниматься та ярость, которая, казалось, была столь большой, что не пролезла в портал и осталась за решеткой палаты. Но нет, она была у Голда с собой, внутри, в сердце.
— Милейший, так вы знаете, что с этим лесом? От него исходит странная энергия, — уже в здешней великосветской манере повторил свой вопрос Румпельштильцхен, когда, наконец, нагнал Кролика. (Сапоги с хищно загнутыми мысами были не самой удобной обувкой, какую Голду приходилось носить,  но колдовать еще раз, чтобы исправить колодку, он не рискнул.)
По здешней традиции Темный не обращал никакого внимания на паническое верещание Кролика и гнул свою линию. Ему действительно захотелось узнать, что тут случилось. К слову, он был рад, что и Стране Чудес с ее молочными реками, кисельными берегами и мармеладными колодцами довелось хлебнуть горя и, судя по всему, закусить пудом соли. Слишком сладкой по его мнению тут стала жизнь, когда закончился червонный террор. Что-то вроде этого он собирался провернуть в Сторибруке.
[AVA]http://storage2.static.itmages.ru/i/16/0619/h_1466324389_2885459_325c6079b0.png[/AVA]

Отредактировано Rumpelstiltskin (2016-06-19 11:35:46)

— Так я и думал, — кивнул самому себе Голд.
Существовало не так много сил, способных заставить пространство и время расползаться по швам, и сестринская ревность была в их числе.
— А имя этого несчастного, которого королевы не могут поделить пополам, — хотя, если вдуматься, задача была не такой уж и сложной — нужно было только определиться, резать поперек или вдоль, — вы его случайно не знаете?
Голд спросил скорее из давней привычки выуживать из людей имена, нежели потому, что считал информацию важной. Он не собирался здесь задерживаться надолго, следовательно, и вникать во все тонкости происходящих событий ему было не нужно. По-хорошему, можно было возвращаться в Сторибрук хоть сейчас, благо, портал был под боком — бежал по тропинке, причитая про отпуск, — и завершать начатое. Вот только магическая решетка в палате психушки заставила Темного слегка поумерить свой пыл и вспомнить о былой осторожности. Взглянув правде в глаза, со всем Сторибруком ему было не справиться.
Тропа тем временем и не думала распрямляться, и, хотя Голд в отличие от вечно спешащего, но никуда не успевающего Кролика придерживался кредо «тише едешь — дальше будешь», на девятом круге ему стало надоедать. К тому же черные рахитичные корни совсем обнаглели и цеплялись к лодыжкам буквально на каждом шагу.
— Сама напросилась! — процедил Голд сквозь зубы и с силой опустил каблук на обвившую его ногу лозу.
Раздался сочный хруст, и покалеченное растение уползло восвояси, волоча по земле безжизненную часть стебля. Голд проследил за ней взглядом и только тут заметил нечто, на что должен был обратить внимание сразу, как увидел тропу. Вся растительность по обочинам почернела от порчи, тогда как остальные растения выглядели напуганными, но в целом здоровыми. Вдобавок, за время прогулки самочувствие Голда заметно улучшилось, и едва ли на него столь благотворно повлияли свежий воздух и физическая активность. Тропа была заряжена темной энергией, как магнитная лента, а кольцевая дорожка, в которую свернулась тропинка, смахивала на завихрение магического потока…
Голд улыбнулся догадке: это была не тропа.
Линии лей — энергетические линии, на востоке называемые драконовыми ручьями, являлись кровеносной системой миров. Только вместо крови по линиям лей текла магия. Кроме них существовало еще две системы. Доктор Франкенштейн сравнил бы их с лимфатической и нервной. Это были аквастаты и система дорожных полос. Башни магов, обсерватории звездочетов, ритуальные дольмены и колодцы желаний всегда возводили на линиях лей. У них была одна примечательная особенность: направление линий никогда не менялось. Даже в Стране Чудес, где не действуют общепринятые законы природы, их рисунок сохранял постоянство. Так Румпельштильцхена когда-то учил один восточный мудрец лунг-гом-па. Старик надеялся, что, обретя внутреннюю гармонию, тот примирится с потерей Белфайера и примет предназначение Темных — уравновешивать светлые силы подобно тому, как смерть уравновешивает жизнь, а тьма — свет. Старый дурак.
Итак, мировые линии никогда не смещались, но сейчас Голд наблюдал совершенно иное. Линия буквально взбесилась, не говоря уже о том, что ее энергетика была не нейтральной, а темной. Что бы ни было причиной, оно находилась на линии. Голд подумал, что, возможно, это именно то, что ему нужно — живительный глоток темной силы. Стоило пройти по тропе до конца, но сперва необходимо было удостовериться, что портал никуда не исчезнет.
— А знаете ли вы, куда ведет эта тропа? — спросил Темный Кролика и сам же ответил. — Эта тропа ведет в отпуск. Давайте уговоримся, милейший. Вы будете меня сопровождать, а когда я скажу, откроете портал в Сторибрук. Взамен я замолвлю словечко Чеширу, и он даст вам отпуск! Мы с ним давние знакомые, знаете ли.
Тем временем тропа, наконец, развернулась и пролегла через чащу. Вспомнив один из давнишних советов Чешира («Улыбайся чаще», – посоветовал кот перед тем, как растаять), — Темный широко улыбнулся, и чаща заулыбалась в ответ.[AVA]http://storage2.static.itmages.ru/i/16/0619/h_1466324389_2885459_325c6079b0.png[/AVA]

Отредактировано Rumpelstiltskin (2016-06-26 23:58:37)

Вопросы. Вопросы были последним, что Румпельштильцхен ожидал услышать в ответ на свое предложение. А он-то думал, что олух проглотит наживку с крючком и попросит добавки. Странно было встретить здесь столь редкое даже по меркам мира без магии здравомыслие. К тому же, судя по скорости, с которой замелькали пятки припустившегося по тропе визави, тот явно не был заинтересован в заключении сделки. Румпельштильцхен раздраженно вздохнул и направился следом. Их путешествие все больше напоминало историю об ответственном налогоплательщике и независимом торговом агенте.
— В отличие от червовых валетов, я дорожу репутацией и никогда не нарушаю условия сделок, — минуту спустя произнес темный маг, нагнав Вальтера, чей путь преградил разлегшийся поперек тропы ствол.
Имени называть он не стал, потому что предвидел, что оно будет исковеркано всеми возможными (и невозможными, учитывая обстоятельства) способами, а его это бесило уже заранее. Согласитесь, будет неприятно, если он прикончит проводника раньше времени. В том, что он это сделает, Румпельштильцхен не сомневался.
— Я имею честь быть близким другом Безумного Шляпника. Он как раз намеревался выпустить меня из-за решетки, куда я попал по трагическому стечению обстоятельств…
Меля языком эту чушь, Румпельштильцхен внимательно следил за деревьями. Не нравился ему этот лес. Нужно было поскорее связать простака обязательствами, что, если подумать, было совершенно необязательно, и выбираться из-под тени деревьев. Линия лей под ногами нетерпеливо пульсировала, подталкивая двигаться к цели.
— Ну, так что, подпишем договорчик? — перед Вальтером развернулся стандартный контракт, а в когтистой руке Румпельштильцхена появилось перо, которое он услужливо протянул Кролику.
Конечно, можно выйти на более безопасное место и разводить бюрократию там. Вот только по ощущениям Румпельштильцхена в Стране Чудес таковых не осталось, да и вряд ли на тропе им угрожала опасность. По крайней мере, такая, с которой он бы не справился.[AVA]http://storage2.static.itmages.ru/i/16/0619/h_1466324389_2885459_325c6079b0.png[/AVA]

Когда мирно стелившаяся тропа вдруг взвилась разъяренной змеей, Румпельштильцхен разразился такими ругательствами, каких в Стране Чудес никто слыхом не слыхивал (так как Алиса была воспитанной девочкой), а если бы услышал, то живьем бы сгорел со стыда. Его провожатого спасло только то, что их заглушило шипение линии лей и рычание чего-то голодного и, судя по накрывшей их тени, большого. Приподнявшись на локте, Румпельштильцхен увидел, как упавшие в лужу магический свиток и малиновое перо растворяются в ртутно-серебристой субстанции красочными разводами. Ничто в этом месте не работало так, как положено. Это с самого начала путешествия выводило его из себя, капля за каплей наполняя далеко не бездонную чашу терпения Темного, и она, наконец, переполнилась.

Пальцы Румпельштильцхена сжались до хруста в костяшках; в кулаках осталась вырванная с корнями трава и земля. Воздух вокруг задрожал. Черные стебли и листья скукожились как брошенная в костер магнитофонная пленка, земля задымилась. Вся жгучая ярость, которую Румпельштильцхен в себе подавлял, не желая расстраивать Белль. Все тихое бешенство, в которое его приводила беспросветная тупость обитателей этого места. Вся черная ненависть, с которой он жил каждый день, — все эти чувства разразились чудовищной бурей огня.

— ГОРИ ОНО ВСЕ! — заорал Румпельштильцхен, перекрикивая поднявшийся в лесу рев и вой. — ГОРИТЕ ВЫ ВСЕ!

Крик перешел в торжествующий хохот. Румпельштильцхен ощущал эйфорию, которую способна подарить только магия. Власть. Сила. Свобода. И почему он только раньше ничего не сжигал за исключением одного захудалого замка, в котором и людей-то тогда находилось раз, два и обчелся? Всецело отдавшись безумию, Румпельштильцхен ни на мгновение не задумался о последствиях применения столь мощного заклинания в нестабильном пространстве, в котором и в лучшие времена магические законы работали по четным четвергам до обеда. Если бы способность мыслить здраво не покинула его в результате воздействия Искажения, которое безумных превращало в нормальных, а нормальных — в безумцев, он бы прислушался к Вальтеру.

Ведь смертельную опасность представляло не чудовище с урчащим желудком и не страшные деревья с ползучими корнями и кривыми узловатыми ветками. Настоящая угроза исходила от линии лей и растущей серебристой запруды, дюйм за дюймом уничтожавшей реальность. Линия лей имела протяженность и направление, то  есть пространственные характеристики, а значит, на нее опосредованно влияло искажение пространства. Учитывая это, предсказать ее реакцию на всплеск темной магии не представлялось возможным. Но кого это сейчас волновало?

Румпельштильцхен продолжал смеяться, когда пожиравшие деревья языки пламени из красно-оранжевых сделались белыми, а воздух начал плавиться и кипеть. Небо, деревья, земля — все пузырилось полиэтиленовой пленкой, к которой поднесли зажигалку. Один из пузырей лопнул, и на его месте образовалась окаймленная кипящей черной пеной дыра. Сквозь нее как в окно было видно пустынный черно-белый пейзаж. Рядом с ней появилась вторая, и третья… Казалось, в огне погибала картина, под которой находилась гравюра. Румпельштильцхен замолчал, завороженно глядя безумными крапчатыми глазами на это поразительное явление. Он даже протянул руку и попытался ухватить догорающий лоскуток уничтоженного фрагмента реальности. На его ладони осталась маслянистая черная пленка, которая стремительно испарялась.

— Невероятно, — восхищенно прошептал Румпельштильцхен.

Тут его внимание привлек слабый шорох. Темный огляделся в поисках источника звука (а он-то надеялся, что уничтожил все живое на несколько километров вокруг), и обнаружил неведомо как уцелевшего Вальтера. Вероятнее всего, тот попал в "око шторма" — безопасный эпицентр заклинания, в котором стоял Румпельштильцхен, и поэтому выжил. Вальтер без труда мог прочитать на лице Румпельштильцхена недовольство по этому поводу и намерение это исправить.[AVA]http://storage2.static.itmages.ru/i/16/0619/h_1466324389_2885459_325c6079b0.png[/AVA]

Отредактировано Rumpelstiltskin (2017-04-09 20:41:36)

О том, что не стоит направо и налево разбрасываться заклятьями, пока он находится в странном черно-белом пространстве, начавший понемногу отходить Румпельштильцхен догадался и сам. Существовала немалая вероятность дезинтегрировать не только участок изнанки реальности (или что это было за место?), но и себя вместе с ним. Пшик — и все, именно так, как предрекал Вальтер, и даже сапог не останется. Потрескивающие белые молнии, зажатые в кулаке Румпельштильцхена и рассерженными змеями кусавшие его запястье и пальцы, исчезли. Даже не подумав извиниться за свое поведение, маг мрачной тенью поплелся за Вальтером.

Вокруг простиралась казавшаяся бескрайней черно-белая пустошь. Из сплошь покрытой трещинами известковой земли тут и там торчали чахлые черные деревца и сухая трава вперемешку с колючками и превращенными временем в камень костями. Вместо солнца в отбеленном и накрахмаленном небе зияла дыра. Они не испускала ни свет, ни тепло, а наоборот поглощала их из окружающего пространства. Вдобавок вокруг было тихо, и только ворчание Вальтера нарушало окружающее безмолвие. Румпельштильцхен вздохнул.

Надо было оставаться в больнице. После Джефферсона его наверняка бы пришла навестить благоверная, Эмма или еще кто-нибудь сердобольный. Он бы что-нибудь наплел про проклятье, прикинулся бедной овечкой и вышел из клетки, и обратно бы уже не вернулся. А что вместо этого? Он, как дурак, ухватился за первый подвернувшийся шанс и застрял в самом чокнутом мире из всех, где даже колдовать было нельзя. С каждым шагом на него морским прибоем накатывало уныние. В конце концов, Румпельштильцхен настолько пал духом, что даже перестал раздражаться на бормотание Кролика. Агрессивная фаза сменилась упаднической.

— Забавно, что, только тебе начинает казаться, что жизнь уже не может стать хуже, то она внезапно становится хуже, — изрек Румпельштильцхен совершенно безжизненным тоном. — Знаете, в чем прелесть одиночной палаты в психушке? В том, что она одиночная.

За первой жалобой на жизнь последовала вторая, за второй — третья. Никогда еще ни в Зачарованном лесу, ни в Сторибруке, Румпельштильцхен не погружался в такие глубины отчаяния. Он перечислил все беды последней недели, начиная с обнаружения увядающей розы и заканчивая предательством Шляпника, который разрушил их давнюю дружбу, когда отказался устроить побег. Закончив с событиями, Румпельштильцхен перешел к рассуждениям о лживости дружбы и боли, которую причиняет любовь.

В какой-то момент голос мага превратился в едва слышный шелест. Румпельштильцхен опустился на землю под черным уродливым деревом, обнял руками колени и уткнулся в них носом. Его острые плечи подрагивали.
[AVA]http://storage2.static.itmages.ru/i/16/0619/h_1466324389_2885459_325c6079b0.png[/AVA]

Отредактировано Rumpelstiltskin (2017-04-14 16:57:47)