Генерал Питчинер тем временем сидел за раскладным походным столом над картой и с выражением Глубокой Укоризны выслушивал доклад об ошеломительных успехах воздушной разведки.
В основном они заключались в том, что дирижабль застрял в кронах Исполинского Леса. Причем застрял так, что вытащить его представлялось возможным только при помощи магии.
 - Это ваше новое слово в ведении войны, капитан? - очень мягко поинтересовался Питчинер, глядя на собеседника снизу вверх. - Заставить Кошмаров смеяться так, что они перемрут сами и покроют повисшие на ясене расходы Его королевского Величества? Что ж, никогда не слышал, чтобы Кошмары смеялись, но в данном случае...
Что было в данном случае, капитан не узнал, потому что внимание Козмо привлек адъютант. Как и любой вышколенный офицер Армии, тот никогда не стал бы прерывать совещание, даже если оно отдавало балаганным спектаклем, а потому, войдя в палатку, неприметно застыл у входа. Но генерал все равно боковым зрением отметил, что Абель нервничает. А Абель, хоть и выглядел кудрявым пастушком, да и был им до того, как сбежал на войну, мог с одного выстрела из пращи свалить огра, нервами обладал стальными и по натуре не был склонен к сантиментам и переживаниям.
 - Что-то случилось? – спросил он. На ум сразу шли мысли о пограничной крепости в низовье, откуда уже два раза приходили доклады о ночи без дня. Туда отправили подкрепление, но он думал, что надо бы вырваться самому… - Вести из Пади?
Но вести были не из Пади, а с гораздо более ближних рубежей - из обоза с крупой на краю лагеря.
В свою очередь, генерал тоже не был человеком, склонным к драматизации - в противном случае, он давно находился бы совсем в другой палатке, - однако, услышав о том, что его дочь находится здесь, в ставке, он поднялся с места так резко, что вдохновил Абеля уместить в одну фразу пространный монолог о благополучии леди Питчинер, полном спокойствии на землях поместья и в доме, а также об отменном здоровье самой Эмили Джейн.
Повисла пауза.
- Снимите дирижабль, капитан, - взяв себя в руки, окончил немую сцену Козмо. - Иначе я не гарантирую, что помешаю Сандерсону лично вас прикончить. Вольно, можете идти.

Абель не преувеличивал - Эмили действительно выглядела отменно здоровой и помято-нарядной, не считая странного ветхого сооружения на голове, которое привело бы ее мать в ужас. Наглядное подтверждение тому, что в ставку командования Золотой Армии может абсолютно беспрепятственно пробраться незамеченным даже шестилетний ребенок, она сидела на тюке, и, судя по всему, пыталась угостить пряниками уже собравшуюся вокруг нее небольшую толпу.
Некоторые крепились, но перед сокрушительной мощью его дочери мало кто мог устоять. Козмо знал это по себе.
- Эмили Джейн! Что ты здесь делаешь? - спросил он, заставив смех и гвалт смолкнуть. При своих солдатах он не мог позволить себе фраз вроде "твоя мама сойдет с ума" или "ты хоть понимаешь, как это опасно", поэтому просто постарался прозвучать достаточно выразительно.
Образовавшийся затор начал редеть с удивительной для приметных золотых плащей шпионской сноровкой. Спрашивается, а так ли нужны были дирижабли.
[AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1223/h_1482527625_8087443_d59a53877f.jpg[/AVA]

Отредактировано Pitch Black (2016-12-25 10:57:03)

С первой же фразы дочери Козмо собирался поинтересоваться, а не приходится ли госпожа Дженнифер супругой капитану разведки, потому что совершенно очевидно, что в их радении о государстве чувствуется единая мощь, способная брать города и отправлять ребенка в одиночку через половину охваченной войной страны. Далее, разумеется, необходимо было, не снижая изначального тона, объяснить, что делать так нельзя ни в коем случае, что она уже большая девочка и должна понимать… Но здесь он запутался во взаимоотношениях Звездочки и Лучика, и осознал, что уже очень давно не виделся с Эмили и очень соскучился по ее способности тараторить так, что слова перепрыгивали одно через другое, словно играя в чехарду. Воспитательный процесс был отложен: не выдержав, он прыснул, и, в пару шагов преодолев оставшееся пространство, подхватил дочь на руки вместе с ее корзинкой.
- Значит, настоящим гончим? Вот так так, - оценил он, целуя ее в нос. От Эмили Джейн пахло полевыми цветами, которые сором заполонили все поместье, и названия которых он никак не мог запомнить. Такое сиреневое море, оставляющее на конских боках, когда его переплываешь, длинные полосы пыльцы. Казалось, что всё это море, и туманные утра из окна спальни сквозь белую колышущуюся занавесь, и лай собак, кавалькадой несущихся через холл на вечернюю прогулку, дочь каким-то образом принесла с собой сюда - в изрытое колесами нагруженных обозов, пропахшее железом и дымом редколесье, где сливались в одно целое деловитая суматоха муравейника и то, что было скрыто за стенами шатра полевого госпиталя. Надо сказать, это действительно давало мотивацию – правда, не на военные подвиги, а на то, чтобы гнусно сбежать домой, прикинувшись, скажем, гонцом. – Счастьем ты меня обеспечила без сомнения, но не слишком ли ты обделила за мой счет маму? Ты ведь понимаешь, что твое исчезновение серьезно снижает боеспособность всего поместья?
Изображать гнев он не мог, потому что в целом не был силен в притворстве, но и серьезного разговора юной шпионке было не избежать.
- Абель, организуйте, пожалуйста, конвой, который сопроводит леди Питчинер до дома, - обратился Козмо к адъютанту, который единственным не воспользовался возможностью ретироваться из поля зрения. Затем он поставил Эмили обратно на землю, и, забрав у нее лишний груз в виде корзинки (когда она научилась делать пряники? Ему хотя бы скажут, когда она соберется замуж?), взял ее за руку. – Надеюсь, что двоих самых неподкупных будет достаточно. Мы немного пройдемся. Если понадоблюсь – мы будем у грифонов.
У грифоновых стойл, стоящих в глубине леса, всегда было малолюдно, потому что животные были своенравны, не терпели рядом навязчивого бряцания доспехов (и взрывов от сандерсоновых экспериментов) и по своей натуре не поддавались приручению до конца. Впрочем, генералу всегда удавалось находить с ними общий язык, поэтому он всегда уходил туда, если хотел поразмыслить один.
- Так расскажи мне, как и сколько ты сюда добиралась? - спросил он у Эмили Джейн. - Нам нужно будет как можно скорее вернуть тебя домой. Поешь, отдохнешь, и в путь. И пообещай мне, что это последняя подобная вылазка.
[AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1223/h_1482527625_8087443_d59a53877f.jpg[/AVA]

Отредактировано Pitch Black (2016-12-31 19:35:12)

- План хороший, - дослушав объяснения до конца, похвалил Козмо. – Но в нем слишком много могло и еще может пойти не так. Что если многотерпеливая мисс Сьюзан решит занести тебе книжку почитать на ночь, или слуги на рынке остановятся поболтать о господах? Что если бы обоз шел не в эту ставку, а в другую, на границе теневых полей? Какой бы удачной ни казалась идея, Эмили Джейн, ты должна быть стратегом, а хороший стратег никогда не утвердит план, в котором половина факторов а зависит не от него, а от случайности.
Он смутно подозревал, что такие доводы больше подошли бы для разговора с сыном, и Дженни в воспитательной беседе использовала бы совсем другие слова.
Жалел ли он о том, что его первенцем оказалась девочка? Ни единого дня. Конечно, как любой мужчина, он гораздо лучше представлял себе, как и чему учить мальчика, но дочь стала для него олицетворением мирной жизни. Именно потому, что ей неуместно было с раннего возраста вкладывать в руки меч (генерал, впрочем, не обольщался и знал, что немногим позднее все же научит Эмили обращаться с оружием, потому что просто не сможет иначе), она была той драгоценностью превыше всех богатств, ради которой он не как полководец, а как человек стремился скорее закончить войну. Она не должна была повзрослеть под чтение списка понесенных потерь каждые две недели на городской ратушной площади.
Если бы не жена с дочерью, он попросту позабыл бы, что значит существовать за пределами армии. Без них у него была только война, да еще немного – дрянная политика. Не так давно королевский советник при ставке настолько прозрачно намекал о слабости престола и о всенародном желании видеть его, генерала Питчинера, на этом самом месте, что пришлось собственноручно и прилюдно казнить мерзавца за измену короне. Если бы это был кто-то другой, Козмо испытал бы сожаление и на первый раз наказал бы мягче, но королевскому советнику положено хорошо разбираться в людях, а то, что он фактически пришел в военный трибунал предлагать совершить военное преступление, не характеризовало его как ценного для страны человека. Ему больше бы пристало обманывать детей, всучивая им фальшивые артефакты.
По поводу всех политических амбиций у Козмо было очень простое убеждение: некоторые короли могут вести себя как рыцари, но ни один настоящий рыцарь никогда не станет королем.
Однако, возвращаясь к чепчикам…
- Да, и если еще раз встретишь человека, который дал тебе это сооружение, напомни ему, что все, кто претендует на владение предметами-невидимками, обязаны предоставить их в распоряжение разведки до окончания военных действий, и всех нарушителей закона ждет серьезное наказание.
Тем временем они дошли до стойл на просторной поляне – грифоны любили видеть открытое небо, когда их выводили размять крылья.
- У нас здесь тоже прибавление, - поделился Козмо с Эмили. Неисчерпаемую любовь к животным и страсть тащить домой все, что движется, она унаследовала от него, с тем различием, что она любила всех, а он особенно тяготел к самым мрачным, независимым и нелюдимым созданиям. – Хочешь познакомиться? Они грозно выглядят, но не бойся, ты им понравишься. Я им много про тебя рассказывал… Марибель, доброе утро.
Распахнув дверцу стойла и придерживая дочь за плечи, он отступил на пару шагов назад. С глухим клекотом Марибель вышла на свет, и, щуря желтые глаза, грациозно потянулась львиной половиной тела, одновременно развернув огромные мощные крылья. Склонив орлиную голову набок, она взялась всесторонне оценивающе разглядывать Эмили Джейн, зато пара бело-рыжих птенцов размером с хороших пастушьих овчарок, выбравшись из-за спины матери, сразу же отправилась знакомиться, дружелюбно вздернув вверх длинные хвосты с кисточками на конце.
- Аккуратнее с клювами, - предупредил Питчинер, обращаясь больше к грифонятам. – Ну, как считаешь, Эмили, сможет ли Сандерсон собрать что-то, что будет летать лучше них?
[AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1223/h_1482527625_8087443_d59a53877f.jpg[/AVA]

- В тебе есть явные задатки дипломата, Эмили Джейн, - засмеялся Козмо. - Это у тебя от матери.
Впрочем, теперь, когда львята Мирабель избавили разведку от необходимости принимать ветошь, а сама Эмили, невзирая на упрямое желание оставить последнее объяснение за собой, все же очевидно признала единичность своей вылазки, настало время накормить ее обедом и отправлять в обратный путь, потому что в гневе и переживаниях леди Питчинер была отнюдь не дипломатична.
Он уже собрался оканчивать знакомство, пока птенцы окончательно не раззадорились и не начали взлетать в воздух, пытаясь утянуть туда же новую подругу, когда Мирабель раскинула крылья, оттеснив детей назад, и с рыком пригнулась на львиных лапах, приготовившись к прыжку туда, где на первый взгляд не было видно ничего, кроме полутемных очертаний поилок.
- Тише, - твердо сказал Козмо, шагнув перед и вполоборота встав между грифонами и навесом. Львица вполне могла разорвать то, что там пряталось, но ему не хотелось, чтобы дочь поняла это неправильно. – Тише, Мирабель, я разберусь, - повторил он, протянув руку и успокаивающе коснувшись перьев на мощной шее.
Прошло несколько секунд перед тем, как грифон неохотно выпрямился из хищной стойки. По ее короткому клекоту детеныши мгновенно скрылись в стойле, и она строго покосилась на Эмили Джейн, словно для нее тоже была дана команда, а она помедлила ее выполнить.
- Это не крыса, - под это осязаемое неодобрение объяснил дочери Питчинер. - Это настоящий паразит.
Крысы прогрызали мешки с зерном и разносили болезни, и их тоже нельзя было назвать благодатью, но они были умными животными, и генерал уже много лет не видел в своих лагерях ни одной: его лагерь всегда был особенной наживой для кошмаров, а от них грызуны бежали как от наводнения или пожара.
- Он ничего не может тебе сделать, потому что ты не боишься, верно? – он вытащил из ножен меч, но только для того, чтобы поймать на лезвие отблеск поднимающегося к зениту солнца и повернуть рукоять, отправляя луч света в угрюмый полумрак. – Покажись.
Скользнувшая по сену солнечная полоса породила звук, похожий на едва слышное шипение, и что-то невидимкой метнулось наружу, расплескав воду из поилок. Козмо автоматически развернулся к самому тенистому дереву на поляне и указал Эмили на клубящиеся в воздухе сажистые очертания.
- Когда кошмар слаб, он может только гримасничать, и так тянуть для себя силу, чтобы снова обрести тело. Они способны подражать голосам, даже принимать облик кого-то, кого ты знаешь, - он говорил теми же словами и тоном, которыми излагал прописные истины новобранцам. В первую секунду инстинкт потребовал от него притянуть дочь к себе и укрыть ее так же, как Мирабель, но на самом деле этого не требовалось. Он укрывал ее и так, и щит был неприступен. С ней не случится ничего плохого – ни в это утро, ни в какое другое, и она знала это с самого раннего детства.
- Ты ведь знаешь, что надо делать, если кошмар пытается тебя обмануть? – спросил он в то время, как из размытого силуэта начал проявляться большеголовый детеныш грифона с кисточкой на конце львиного хвоста.
[AVA]http://storage9.static.itmages.ru/i/16/1223/h_1482527625_8087443_d59a53877f.jpg[/AVA]