На столе перед Агнетой лежали синяя ручка, тетрадка и старенький учебник по математике, корешок и уголки которого были аккуратно проклеены скотчем. Девочка готовилась к первой в этом семестре контрольной, назначенной на следующий вторник. С цифрами Агнета никогда не дружила. Гораздо лучше ей давались уроки по рукоделию, которые, к большому ее сожалению, в пятом классе шли только один раз в неделю. Однако она не сдавалась, потому что не хотела огорчать плохой оценкой преподавательницу, потратившую столь сил и времени на передачу ученикам своих знаний. В данном случае — о натуральных числах. Поэтому Агнета открывала учебник и решала все задачи подряд — даже те, которые не были заданы, — и не останавливалась, пока последний ответ не сходился.
Но сейчас она как ни старалась, не могла сосредоточиться на примере. Дело было вовсе не в хихикающих за соседним столом девочках. Их смех Агнете ничуть не мешал, скорее наоборот, она бы не хотела оставаться одна. В читальном зале детского приюта Сторибрука стоял жуткий холод, совсем как в ту зиму, когда за неуплату налогов отключили сперва отопление, а потом электричество. Вот только сейчас был сентябрь, а батареи перестали топить по другой, никак не связанной с деньгами причине. Агнета слышала, как приходивший рано утром сантехник сказал, что из-за вдаривших ночью морозов полопались трубы.
Действительно, еще вчера была осень, а утром стразу наступила зима. Да какая! Детвора из младших классов искренне радовалась сугробам, которые в климатической полосе Сторибрука были редкостью даже на Рождество. Дети рисовали на окнах, играли в снежки, лепили снеговиков... А Агнету этой ночью разбудил удушающий страх. Ей показалось, что холодные пальцы мороза легли ей на грудь, и остывающее сердце стало биться все реже и реже. Точь-в-точь как в ту ночь, когда она в одной льняной рубашке лежала на поляне в лесу и смотрела на звезды, которые осыпались золотыми монетами...
Агнета засмотрелась на расписанное морозными узорами окно. Они были очень красивыми. Может, их все-таки нарисовал Ледяной Джек, а не какое-то злое проклятье, на которое думали взрослые? О Джеке девочка недавно узнала из книжки, пылившейся на дальней полке городской библиотеки вместе с вестернами и приключенческими романами. В ней рассказывалось о нем и о Хранителях снов, защищающих детей от кошмаров: Северянине, Песочнике, Зубной фее и Пасхальном кролике. У Агнеты не возникло ни малейших сомнений в реальности этих волшебных существ — ведь чудеса в Сторибруке случаются буквально на каждом шагу. К сожалению, все больше проклятья. Так почему бы, если есть Белый Кролик, не быть и Пасхальному? Поэтому, проснувшись среди ночи от страшного холода, Агнета дрожала под одеялом всем телом и думала, что хорошо бы Ледяной Джек был здесь. Тогда бы он с друзьями защитил и ее, и весь Сторибрук.
— Эй, Агнета, пойдем лепить миссис Бланкет! — отвлекла ее от созерцания инеевых узоров одна из подружек.
— Много снега понадобится, — хихикнула вторая.
— Нет, я... — Агнете не хотелось отказывать, да и предложение казалось заманчивым, но нужно было доделать злосчастный пример. — Мне бы очень хотелось, но надо готовиться к контрольной по математике. Не хочу опять получить тройку.
— Скучная ты. Опять все веселье пропустишь.
Девочки собрались и ушли играть во двор, а Агнета осталась наедине с натуральными числами.

Отредактировано Agnetha (2016-06-17 11:07:46)

- Ольин! Ну перестань! Не рассказывай мне, что это не было весело! - жизнелюбие Джека было убить невозможно, даже если совсем недавно его неплохо ударило током. Шутки Луноликого в этот раз были до дрожи реальными, как и настоящие физические тела. Только за сотни лет он уже и забыл, что осязаемость, возможность взять в руки вещь, передвинуть её и как-то влиять на мир несёт и некоторые побочные эффекты. Например, боль была реальной, кровь была снова реальной, а это навевало не очень приятную мысль, что можно снова умереть. Это был вообще атас - ну как, как он мог ещё раз умереть, если уже давным давно утонул в озере?  - Мы ещё потренируемся и всё будет отлично, как и всегда. Вот только не надо дуться и читать мораль. Тебе не идет, когда ты читаешь мораль или дуешься. Надуваешь щеки и опа, - Фрост скорчил рожицу, пародируя фею. - Так ты пойдешь со мной? Я не знаю, где остальные, но пора бы поискать ребёнка, из-за которого мы здесь и понять, что произошло. Что вообще тут было?
От остальных пока не было новостей, но Хранитель Веселья был уверен, что это временно и скоро товарищи проявятся. И вообще, это почти что соревнование - кто первый найдет потерянного ребенка? Это почти как сбор зубиков, только ещё интереснее и жульничать не получится.
Город просыпался медленно. Джек уже привык, что современный мир куда позднее просыпается и позднее засыпает, чем тот, в котором он жил, когда был человеком. Тогда вставать приходилось рано, чтобы всё успеть, да и электричество было дорогим, не было возможности освещать всё так, чтобы ночью было как днём.
- Но вообще интересно... - размахивая палкой Фрост бодро шагал босиком по тротуару, пританцовывая и насвистывая задорный мотивчик, когда в их компании появился третий человечек. Девушка. - Ммм?
Джек с интересом посмотрел на незнакомку, обернулся к Ольин, подмигивая ей и пожимая плечами.

Парень, с которым столкнулась Кэтрин, был... Странным, что ли. Светлые волосы, покрытая инеем толстовка,  коричневые штаны и никакой обуви на ногах, и она не могла понять, разве можно ходить так по улице. В руках он держал посох, также покрытый инеем, и девушке показалось, что он замерз от прикосновения незнакомца. Однако эту мысль она отбросила в сторону и повернула голову в сторону девушки, сопровождавшей того, с кем Катя столкнулась.
Темно-каштановые волосы, нежные, детские черты лица, хрупкая на вид девушка сразу понравилась Екатерине, хотя та смотрела на неё с подозрением. Но ведь это естественно - кто будет рад появлению чужаков в своих краях. По крайней мере, в приюте, где она провела большую часть своей смертной жизни, много раз проверяли новеньких, прежде чем им доверять.
- Приятно познакомиться, Ольин. Меня зовут Кэтрин, - она улыбнулась и махнула своей новой знакомой. Парень же все это время с большим интересом рассматривал её. Поймав его взгляд на книге сказок, которую Хранительница еле-еле затолкала в свою походную сумку, она хотела было сказать, что это, мол, подарок родителей, как вдруг услышала крик. Детский, девичий крик, раздававшийся из-за стен приюта.
Катюша переглянулась с новыми знакомыми и проговорила:
- Надо разобраться, что там происходит.

Отредактировано Katherine (2016-06-27 20:14:34)

- Твои мозги на асфальте смотрелись бы гармоничнее, я уверена, - фея весело фыркнула, въерошив светлые волосы друга.

Ольин знала, что иногда она бывала занудна, но, наверное, в компании Джека слишком много занудства быть не могло - ему был нужен противовес, который вовремя одернет, напомнит и устроит головомойку, пока Хранитель веселья не учудил чего-нибудь излишне веселого.
Например, как то утреннее похолодание - конечно, Фросту холод нипочем, но голову он, кажется, включать не научился до сих пор: в Сторибруке было много старых, даже древних построек, в которых кто-то до сих пор жил, но которые держались на одном честном слове. Возможно, в мире Джека Фроста не было такого явления, как прорванные или лопнувшие трубы, но в этом мире - весьма далеком от сказочного, за исключением одного городка - подобные случайные происшествия могли привести к очень серьезным и очень печальным последствиям.
Она тоже об этом подумал не сразу - слишком уж обрадовалась появлению старого знакомого...
А сейчас ни время, ни место для таких обсуждений не подходили совершенно - раздавшийся вдалеке пронзительный девчачий крик и тьма, в прямом смысле поглощающая старое здание, заставили покрыться мурашками и броситься вперед.
- Там... там приют. Ай, Джек! Лови меня! - Полин успела уцепиться за руку Хранителя, когда тот резко взмыл вверх, и крепко вцепилась в него, даже не думая отпустить. К счастью, утренняя прогулка сделала свое дело - Ольин хотя бы представляла, как держаться, и надеялась, что шутка про мозги на асфальте не станет внезапно правдой.
Бегом до приюта добираться было долго - во всяком случае, дольше, чем прямым лётом.
- Господи... - фея сжала руку Хранителя крепче, во все глаза уставившись на вид, открывавшийся сверху, и испуганно охнула. - Что это за чертовщина, Джек?! Там же дети!

Теперь девушка поняла, почему этот парнишка показался ей странным. Она многое слышала о Ледяном Джеке. Зимний дух, который не может прожить ни дня без какой-нибудь шалости. Ему обязательно надо или кому-то нос подморозить, или снегопад среди июля устроить, или еще что-нибудь соиворить. А как духи возмущались по поводу его вмешательство во время подготовки Пасхи! Однако люди относились к нему более чем благосклонно. Потому она воспринимала мальчишку, который, к тому же, был младше неё, как неоднозначного персонажа.
Крик ребенка заставил вздрогнуть их веселую компанию и рвануть с места в сторону источника звука. Летать Кэтрин не умела, потому ей пришлось добираться до места своими ногами, благо, за её трехсот пятидесятилетнюю жизнь с учетом жизни человеческой она не отвыкла от пеших прогулок, а от бега и подавно. Однако минус был лишь в том, что так добираться дольше, а времени терять нельзя.
Хранительница решила схитрить и забралась на двухэтажное здание. Она побежала по крыше, таким образом сокращая себе путь и пытаясь разобраться, что там происходит. Но она никак не ожидала увидеть огромный кокон из темной материи, казавшийся по-настоящему живым, накрывший здание приюта. Джек упоминал какого-то Питча, но, раз, по его словам, этот дух не мог сотворить подобного, то остается только один вариант, никак не успокаивавший девушку и не облегчавший ей работу. И этот вариант подтвердился голосом в её голове, сказавшим достаточно обидные для неё слова.
- Тень...
Катя ускорилась и, когда лед соприкоснулся с Тьмой, она уже была на крыше соседнего с приютом здания. Другой возможности проникнуть внутрь кокона в ближайшее время не намечалось, и она, сделав глубокий вдох, прыгнула в образовавшуюся дыру, которая затянулась над её головой.
Судя по железной изгороди и скамеечкам под вековыми дубами, сказочница оказалась в маленьком садике, который прилегает к приюту. Дыхание она старалась тратить как можно меньше, однако пропустить колкое замечание Тени она не могла.
- Пусть они меня и не примут, зато я буду просто делать то, что должна. Про свой долг рассказывать не буду, думаю, ты сама все прекрасно знаешь, но просто так отдавать тебе этого ребенка я не собираюсь, - закончив свою речь, она сделала вначале один шаг, затем второй, а потом и вовсе побежала туда, где предположительно находился приют.

— Я держусь. Держусь…
Она держалась крепко — так крепко, как только могла, но даже это не помогало прогнать мысли, страхи, нашептываемые Тенью: фея, которая не может летать, фея без крылья, фея, которая должна дарить надежду и веру, но не может поверить сама в себя…
Тьма сгущалась, обнимала, влекла к себе — только отпусти, разожми руки, перестань так цепляться за этого глупого мальчишку. Отпусти — зачем держаться, если все равно упадешь, все равно разобьешься, все равно не сможешь взлететь сама, и никто тебе не поможет, ты сама не сможешь помочь себе!
Просто отпусти — и всё закончится…
Ольин уже почти отпускает руки, почти чувствует удар о твердую землю, а затем — полную бездвижность, невозможность даже вдохнуть; разве не это люди чувствуют перед смертью, когда разбиваются, а она сейчас — чем не человек?..
Почти отпускает, но под пальцами чувствуется измятая ткань, под ладонью — горячая, живая плоть; опусти руку чуть ниже, держи не за плечи, и почувствуешь бешеный стук сердца, пускающегося вскачь.
Джек кричит, зовет кого-то, и этот крик отрезвил.
Она не может помочь себе, но и хирурги не зашивают сами себя; не можешь помочь себе — помоги другому, и, возможно, со временем исцелишься сам.
— Джек, Джек! — Ольин крепче вцепилась в плечи Хранителя, впиваясь ногтями до боли, лишь бы он очнулся, перестал звать того, кого здесь нет. Здесь, в темноте, не было ничего и никого, но была сама Тьма, Тень, и это пугало, ведь она могла показать всё, заставить увидеть свои самые потаенные страхи… — Джек, пожалуйста! — фея уткнулась ему в шею, не желая отпускать друга. — Джек, там никого нет!

Ему не нужно было здесь быть.
Он слышал этого ребенка – девочку – с самого начала, но утешать было не его делом. И избавление ее от тьмы, нашептывающей столь знакомыми Королю Кошмаров голосами, тоже было отнюдь не его заботой, а заботой настоящих Хранителей, которые и созданы были для того, чтобы рассеивать темноту светом надежды, веры и чуда.
А его – его не должно было быть даже на несколько миль рядом с этим местом. Он не мог, не хотел, и…
…Тьма рядом с Кэтрин заклубилась и посыпалась отслаивающимися сажистыми лепестками, похожими не то на мелкие взбаламученные водоросли, не то на сгоревшую бумагу; через секунду длинное вороненое лезвие косы вспороло еще несколько теней, разрубая тянущиеся к девушке нити морока.
- Место! – сдавленно приказал буквально выдравшийся из пустоты человек (перемещаться по теням во плоти было сложно, легкие словно забивались плотным дымом, и вдохнуть было невозможно). – Я сказал, назад! Ну!
Оскалившись, он рыкнул так, будто выгонял с глаз надоевших кошмаров, и на какое-то время – он не тешил себя иллюзиями, что на продолжительное, - тени признали его хозяином и отдернулись щупальцами вглубь дома.
Шелест шепота, вползающий в уши Хранителей страхами и вывернутыми наизнанку тайнами, умолк.
Они ошибались, это была не Тень. По крайней мере, не сама Тень, источник ее присутствия был не здесь. Но и ее слуги-отголоски, клещами вцепившиеся в девочку, кажется, справлялись вполне неплохо.
- Ты ведь сказочница, - болтливый шепот (Кромешник слышал все голоса, таким уж было его проклятье) назвал имя, «Катерина», и Питч узнал в ней духа, что частенько отравлял ему жизнь в детских спальнях по вечерам, однако время для обстоятельного знакомства было неподходящим. – У тебя наверняка есть история о том, как герои проходят сквозь тьму и побеждают ее. Самое время прочесть ее так, чтобы она начала сбываться.
Дальше. Опершись на древко косы, он обернулся к парочке, кажется, все же сумевшей приземлиться без ущерба.
- Фея, прости, не расслышал имени – тебе не нужны крылья, чтобы спасать. Все, что от тебя требуется – это свет. Ты можешь его создать, или разогреть из чего-то, или, может быть, у тебя есть какой-то источник? Нам бы очень пригодилось, если бы для нас посветило создание надежды. И, Джек… - голос человека, негромкий, но твердый, как у полководца, привыкшего раздавать команды, снизился до почти такого же свистящего шепота, как тот, которым говорила тьма, - я буду очень благодарен, если мы закончим до того, как они залезут в голову ко мне.

Эми рассыпалась песком; Джек судорожно сглотнул, кивая в ответ на крик Ольин, но говорить ничего не стал. Вернее не смог, потому что голос донесся до него издалека, вытягивая из кошмаров и заставляя вспомнить, кто он и почему здесь. Фрост задорно улыбнулся, оборачиваясь и подмигивая фее, но сам все ещё приходил в себя.
- Спасибо, – в воздухе не было смысла висеть, тем более, что внезапно вспомнилось ещё одно человеческое и давно утраченное ощущения – физическая усталость. Гонять духом сутками напролет было одно, но оказаться живым, летать и носить с собой девушку – другое. – Давай проберемся к Катерине, как и хотели. И… – Джек нахмурился, потом сердито тряхнул головой. – И постарайся не думать сейчас о том, что тебе говорят кошмары. Они многое могут наболтать, лучше не повторяй мои ошибки.
Сейчас была далеко не самый большой его просчет, когда он поверил в то, что сестренка все ещё здесь, намного серьезнее были последствия их душещипательной беседы с Питчем, когда кошмары разбили все пасхальные яйца. Вспоминать об этом сейчас не было смысла, поэтому Дух Веселья искал, где можно пройти в дом и повеселиться по-настоящему, пока с ребенком ничего не случилось. Сколько времени может выдержать маленькая девочка один на один с темнотой, которая её окружает? Дети сильнее, чем кажутся, это Джек давно уже знал, но ведь было важно не только выдержать, но и то, какой она останется после этого.
Сначала он подумал, что Тень придумала новую иллюзию, приготовился атаковать, но почти сразу понял, что ошибся – это был Питч. Тот, кто больше, чем они все вместе взятые, знал о кошмарах. Его появление было отличной новостью, потому Джек с задором швырнул льдом по щупальцам, тянувшимся из той лужи темноты, в которую превратилась лже-Эми, слушая указания генерала.
О том, что знание о кошмарах – палка о двух концах он понял, когда услышал слова Питча, замер на пару секунд хмурясь, а потом кивнул, оставаясь серьёзным. Надо успеть. А раз надо успеть, то самое время для того, чтобы начать веселье, чего медлить-то?
- Сказочница? Из наших? Ладно, потом расскажешь, – Луноликий продолжал развлекать и удивлять тем, что доставал из невидимых широких штанин новых Хранителей на любой вкус и цвет. – Я готов!
Парень поудобнее перехватил посох, подмигнул Ольин: сейчас должно было стать весело!

Кромешник окинул взглядом этот маленький отряд. Он предпочел бы видеть здесь старую гвардию Хранителей; а еще лучше - троих офицеров своей, Золотой гвардии. Вот кто действительно знал своё дело.
Но, по крайней мере, у феи и сказочницы были все возможности и всё нужное оружие, чтобы остановить его, если что-то... пойдет не так. С Джеком - тьма с холодом - они могли с переменным успехом сражаться бесконечно, это уже было установлено на практике, но против света ему было не выстоять.
Вероятно.
Хорошо, что Джеку не нужно было ничего объяснять. Питч бледно улыбнулся, глядя на его человеческую оболочку. Кивнул на Кэтрин.
- Она надоедливая, - он произнес это как комплимент, - вам понравится. Веселитесь. Я буду в темноте.
Коса в его руках растаяла сажистым дымом. Он развернулся и, не дожидаясь, пока за ним последуют, скрылся в пасти распахнутой двери приюта.
Тьма встретила его как любимого потерянного сына.
Он знал все эти приемы до последней мелочи - треск балок и назойливый перестук мелких крысиных зубов, не прекращающееся движение, превращающее пол в растекающееся под ногами месиво, и длинные, бесконечно растянутые коридоры, которых физически не может быть в таком небольшом здании. Сколько здесь, три этажа? На первом - кухня и классы, на втором и третьем - детские спальни, всего не больше двадцати крошечных клетушек, но мрак сделал из комнат ловушки-гробы, замкнул коридоры кольцом, чтобы заставить наглецов без конца проходить одно и то же место, лишил лестницы пролетов и тянул со стен всё новые угольно-черные обглоданные руки.
Ох боже мой, кого вы этим пугаете. Хмыкнув, он вошел в тень и рванул иллюзию на себя, словно запылившееся покрывало. Под этим покрывалом оказался старый паркет на полу, старые обои в полоску на стенах и детские рисунки в рамках, развешанные на гвоздях... он замер, не в силах отвести взгляд от одного из ярких фломастерных творений.
Он просто делал вид перед этими детьми-хранителями. Его страх был не слабее, чем страх ребенка в сердце этого дома. Тьма только и хотела, чтобы он зашел вглубь, снова поддавшись на детский голос. Маленькая девочка. Сколько лет было Эмили, когда она умерла в одиночестве, окруженная ужасом? Двенадцать? Тринадцать? Умерла ли она первой, или кошмары заставили смотреть ее, как мать погружается в безумие, как она подносит факел к портьерам, как поднимается на башню?..
Забытый мир, от которого не осталось даже имен, включая его собственное. И только тьма оставалась поразительно стабильной, ходящей теми же самыми путями... Питч затравленно оглянулся, но увидел позади ровно горящий свет Ольин.
Они и так потеряли слишком много времени, чтобы ходить по иллюзиям.
И он вновь нырнул в тень. В глубину.

Слова девочки сразу насторожили Катерину. Она ведь не могла знать о её принадлежности к Хранителям, могла разве что слышать истории о девушке-сказочнице, что приходит к детям и рассказывает им самые невероятные и волшебные истории, после которых снятся только хорошие сны! А потом уже и вовсе стало понятно, что девочка, сидевшая перед ними на холодном полу кабинета, уже не была той девочкой, что звала их на помощь. Её личность была поглощена тьмой, что глубоко проникла в её сознание и теперь говорила от её лица с духами в физической оболочке.
Значит, нужно эту тьму вытолкать из тела ребенка и сделать все, чтобы это не повторилось снова. Защитить этого ребенка, как и многих других, от Тени. Это долго Хранителя. "Это мой долг".
Сказочница покрепче схватила свою драгоценную книгу, единственную вещь, способную ей помочь в данной ситуации, и начала медленно приближаться к малышке. Да, ей было страшно. Очень страшно не только за себя, как, наверное, бывает страшно и любому другому живому существу, оказавшемуся в подобной ситуации и понимающему, что все может завершиться весьма печально, но и за своих соратников, тех, кто должен защищать детей всех миров от тьмы, что собирается вновь погрузить все в хаос и начать властвовать над всем бытием. И за ту маленькую девочку, в которую вселилась тьма и которую не особо хотела отпускать.
Хранительница открыла фолиант на нужной странице, где был изображен огонь, идущий из пасти и ноздрей дракона, и сделала глубокий вдох. "Отпусти все свои эмоции. Отпусти весь негатив на все четыре стороны. Вспомни все хорошее, что было в твоей жизни, все, что доставляло тебе радость, счастье. И сделай то, что должна сделать".
- Раньше не было ни времени, ни земли, ни пыли - ничего. Забыли все. Было небылью, да стало былью, и река остыла, и вода застыла в ничто, - вокруг девушки и её друзей, в том числе и Питча, что вывалился несколько секунд назад из доски с нарисованными на неё таблицами, образовался круг со странными рисунками, начавший излучать свет, причинявший вред щупальцам, что пытались дотянуться до тех, кто находился внутри защитного поля. - Время быстрая река, никого не обойдёт. Ждет невеста жениха, ждет, как часа своего. В белый цвет облачена, точно в саване стоит. На покой обречена, свадьбы колокол звенит, - голос вздрагивает, и огромная тень пытается вырвать из рук книгу, но от новых слов свет становится еще ярче, и темноте приходится отступить еще дальше, чем была раньше, а ложной Агнете - закрыть глаза. - Забирай, забирай, приходи, прилетай, на века отдана дева юная!
Яркий золотистый свет заполнил всю комнату, огненными искрами, как на картинке в книге, пройдясь по всему её периметру и вытолкнув всю тьму, что в ней была. Даже от ребенка, которого практически полностью покрыли таинственные искры, начала отделаться странная темная субстанция, напоминающая мазут. Она старалась удержаться в юном девичьем теле, тонкими нитями цепляясь за него, словно за последнее, что у тьмы было за все сотни лет её существования, но огоньки накидывались на эти нити и разрушали их.
- Отпусти это дитя. Она не принадлежит тебе, - Катя проговорила это очень твердо и уверенно. Она должна сделать свое дело. И она его сделает, несмотря ни на что.

Было бы приятно, если бы на этом всё и закончилось, но нет, победу им такой малой ценой отдавать не хотели. Джек насторожился, когда увидел улыбку девочки – не так дети должны улыбаться при виде Хранителей, огляделся быстро по сторонам, но ничего не было. Простая классная комната без намека на Тень.
Вместо намека оказалась сама девочка, потерявшая лицо. Бедный ребёнок. Похоже, что веселиться придется в следующий раз – когда появился Питч, Джек тяжко вздохнул, предвкушая, что сейчас начнется и что да, действительно бы сейчас не помешал Песочник. Да только как бы его сюда доставить быстренько? Фросту не нужно было объяснять, что происходит с товарищем – он это и без того видел, видели даже девочки, похоже, принявшиеся за работу. Ольин пыталась привести в чувство Кромешника, но слабо верилось, что пощечина может помочь, куда большую тревогу вызывала Кэтрин, принявшаяся за какую-то новую историю, расцветившую бывшую классную комнату световыми символами, взявшими в кольцо всю их маленькую компанию. Начало было многообещающим, но чем дальше, тем становилось… Нет, не хуже, становилось опасно, потому как сказочница читала совсем не ту историю, которая могла бы им сейчас помочь. Джек отчаянно замахал руками:
- Не-не-не, прекрати! Это совсем не та сказка! – куда там. Тьма с Агнеты сползала ошметками. Радостно конечно, но Питчу, в голову которого успела пролезть Тень, тоже было весело, а это не могло означать ничего хорошего. Джек скорее почувствовал, чем осознал, во что превращается выползшая из девочки мерзость, подначиваемая снова сломавшимся Хранителем, когда поднял посох, цепляя крюком посоха свет от ладанки Ольин, сиротливо разливавшийся по полу, и швыряя его вместе с льдом собственной магии в разворачивающего крылья дракона. Они опять действовали одновременно, творя существо их Холода и Тьмы, но в этот раз ещё добавился Свет. Реакция у них всегда была отменная и синхронная, что могло бы пугать до дрожи, если бы на это время было. Времени не было даже на то, чтобы поднять бедную фею, которую отшвырнул Кромешник.
Джек злился, замуровывая в лед ящерицу, которая могла разнести не только маленький приют, но и весь город. Дракон обрастал перламутровой чешуёй, переливающейся Светом и Тьмой, блестя серебром Инея, но огонь в нём погас. Даже насмешка, заставившая его вздрогнуть и задуматься, не переубедила его отступиться, он лишь перехватил посох двумя руками, тесня сотворенное ими всеми существо к границе пространства, очерченного Катериной.
Как он мог быть убийцей? Он всего лишь шалил, проказничал, но никогда и никого не убивал, он всегда хотел лишь веселиться. Смерть была не очень то смешной, он это помнил. Мысли мешали, вопросы роились в голове, сбивая с толку и ослабляя его – это они уже тоже проходили, спасибо, хватило уже одного раза и испорченной Пасхи. Как и понятно было, что друг с другом они могут сражаться достаточно долго. Нет, не вариант.
Джек рискнул, оставляя без присмотра дракона, буквально в один прыжок подлетел к обнаглевшему Кромешнику, от всей души заехав ему по затылку посохом, на котором ещё клочками висел свет от лампадки – в физической оболочке есть свои прелести, когда нужно уложить спать без помощи Песочника.
Потеряв теперь контроль обоих создателей, дракон завис, не определившись, кого же стоит сожрать первым.
- Не помешал бы Северянин сейчас, ей-богу, что за беспредельщики! – уверенности в том, что всё получится, а ему в ответ не прилетит пинок от Питча, как бы вырубившегося, но как бы возможно притворившегося, не было. Тем не менее, символы барьера, начертанные сказочницей, всё ещё оставались по сути порталом. Портал им сейчас и был нужен, чтобы избавиться от дракона. - Ну, а теперь полетаем! Катерина, держи Ольин и девочку, Ольин, держи меня за руку, Питча я заберу.
Доверять старого друга девочкам было страшновато, именно поэтому Джек был вынужден его взять на себя, а не помочь фее. Поднимать всю толпу было сложно, но необходимо, чтобы выйти из плоскости портала.
- А теперь закрой его! – куда улетел дракон – вопрос интересный, конечно, но особенного выбора у них сейчас не было. Трогать чужие порталы, обычно, себе дороже, потому пусть им занимается создательница. Джек устало опустил всех обратно. Было как-то не очень весело, хотя он и ободряюще улыбнулся всем. - Ладно, вроде как все живы же, да? Ольин, цела? Нормально? – Хранитель Веселья оглядел всю потрепанную компанию ещё раз. - Сотни лет не был у лекарей, но пора б отнести к ним ребёнка и Питча. Я сейчас минутку посижу и встану.
И Джек вырубился.