Раскрой в моих древних пальцах
Лазурную розу тела (с)

Спи, моя радость, спи, маленькая беда. В подвале ждут крысы, в подвале живут мертвецы, и влажные пальцы ломают о злую кладку. Жуки прогрызают дыры, и бабочки-слепыши ползут изо рта застенков сыпучим угольным прахом. И я здесь. Я с тобой всегда. Я маленький мальчик, застывший в пустом зазеркалье, и шорох шагов перед запертой ночью дверью. Я сон о тенях и грибницах, что слышат за мили; я друг, что взрослеет с тобой. Я секрет. Так храни же меня.
И минует нас свет, разрушающий всё, что не греет.

Будет так: из кошмара распустится сила. Так в могильной земле, в отчуждении и несвободе разрывает ткань кокона бабочка из стекла. Ты однажды раскроешь во мрак эти крылья, горящие болью, как слепящее солнце, пронзенное гранями льда… И ты вышла на свет, от которого я укрывал тебя годы, но осталась моей – или стала моей до конца.

Ты была мне обручена вьюгой еще в колыбели; ты была мне обещана в лилиях снега и льда. Мир отверг тебя в мои пустоши, руки и песни – и в моей немоте я так преданно ждал тебя.

Наконец. Королева покинула стены, где пила в молоке капли мрака, стены детских забав в лабиринтах, болезнях и снах. Я так долго тянулся к тебе сквозь бессилье, незримый и старый, я так долго был тайной, горящей на тонких губах… Но теперь ты моя. Ты невеста подземного царства: ты шагнула за грань, и я вышел тебе встречать.

Подними, моя радость, глаза: всё начнется теперь по-другому. Страха больше не будет, когда он сольется с тобой. Боли тоже не будет – ты станешь прекрасной болью; ты посмотришь на мир, и его унесет прибой.

Так впусти меня здесь и сейчас, среди башен, терзаемых блеском, в пасти снежных, оскаливших пасти гор. Посмотри в отраженья и вспомни, что мы были вместе – каждый раз, как ты думала: «здесь больше нет никого». Посмотри на стекло, прикоснись ледяной ладонью; помнишь ужас, когда закрывают дверь?
Посмотри на меня:
Ты видишь меня теперь?

[AVA]http://funkyimg.com/i/27urW.gif[/AVA]

Отредактировано Pitch Black (2016-03-21 00:35:15)

Я тень, исчезнувшая в полдень столетия назад. Я бестелесный шелест, я голос без рта, я холод, поднимающий волоски сзади на шее; я то, во что перестают верить с рассветом, что никогда не коснется, не ощутит вкуса воды и тепла шерсти. Я кошмар, и меня практически нет.

Но ты есть, ты дышишь, и прорастают, тянутся, сплетаются в белоснежной чистоте черные веточки моих легких. Ты пожелала меня увидеть – и отдала мне свое дыхание, чтобы в млечно-звездной, но по-прежнему плотской клетке тела оно зашлось трепещущими птицами и охватило тебя целиком: частое, как от страха, частое, как от желания, частое от веры. Вешний снег пахнет болью, дрожат от дыхания острые грани стен, сложенных льдом и солью, - твоими пролитыми за годы слезами, - и в твоей вере я распрямляюсь, раскрываю крылья, воплощаюсь на свету. Черным сажистым песком в горном хрустале, скверной, гнилостно нарастающей на инеевом мхе, тенями полярной ночи, зашевелившимся в толще льда.
Взмах.

Утреннее солнце, льющее сияние по стенам от купола до лестницы через обрыв, ломает снаружи копья. Встает густая темная синь – как вода под заснеженным настом в бездонной проруби, как кобальтовая краска, выплеснутая на холст. Нет, ты не видела меня не из-за пыли и паутины - я и был пылью и паутиной, и этим я и остался: крысиный плащ, паучьи пальцы, скакун-кошмар из угольных сухожилий. Ты видишь меня не потому, что мне негде спрятаться, а потому что изменилась сама, и мерцаешь в темноте, и готова пролить в мою тень свет настолько холодный, что они не рассеют друг друга, а сольются в одно.

Ты льешь свет в кобальтовой бездне. Моя радость, я принес к твоим ногам всё, что имею – несчастье, отверженность и злобу, скольжение за стеной человеческого мира и навеки оставленную человеческую долю.
Иди ко мне, возьми свои подарки. В тебе не осталось изъяна, моя радость, кроме одного: ты всё еще жива.
[AVA]http://funkyimg.com/i/27urW.gif[/AVA]

Мне совсем немного жаль твоей жизни – этого смертного тела, способного дышать и чувствовать боль. Совсем немного, потому что плотская, осязаемая, вплетенная в ход земного времени человеческая оболочка, чудесный механизм – завидная драгоценность для любого призрака-скитальца. Но ты не будешь жить. Ты невидимка, рожденная, чтобы беззвучно раствориться в пыли, не оставив следа в людской памяти, или стать катастрофой. Смерть для тебя – это просто ступень, моя радость. Шаг в бездну и освобождение от последнего, что держит в оковах твою чистую, сдирающую морозом кожу любовь к миру. От последнего, что разъединяет меня с тобой.

Да, я готов подарить тебе безвременье. Ты так долго питала меня своим страхом, что он стал во мне любовью, и я ждал этого дня, когда больше не буду пить от тебя, а заберу для себя навсегда. Холод и мрак – уж ты-то сумеешь это понять. Ты пойдешь со мной, и разделишь мое одиночество – сверкающим звездчатым духом, прорезающим полярную ночь, ледяным дыханием, сном деревьев, сном воды. И однажды мы расстанемся, потому что я влачил существование достаточно долго, чтобы знать, что ничто не бывает вечным, и бессмертные первыми устают друг от друга; но не об этом говорить сейчас. Ты юна, как глоток ледяной воды для иссохших легких, как первый цветок снега, распустившийся на мертвой ветке, и сегодня день нашего венчания.

Умирать больно, моя радость, не стану лгать. Я не помню этого, но знание живет во мне отдельно от памяти. Тебе будет больно и страшно. Кошмары всю жизнь стояли над твоей постелью как стражи, но тебе еще никогда не было так страшно. И больше уже не будет никогда. Это последний раз, я обещаю тебе. Мое последнее прикосновение сквозь кожу и ребра – к самому сердцу, такому слабому и все еще человеческому под мечущим иглы кристаллическим мерцанием. Тук-тук-тук, оно колотится от ужаса все быстрее, так быстро, что перестает перекачиваться кровь… еще немного, моя любовь, еще чуть-чуть. Отравленные страхом мышцы натянутся до предела и беззвучно лопнут, словно струны на скрипке. Разрыв сердца – такие будничные слова. От них тянет старостью… Или кошмаром, у которого нет лица и имени.

Смерть от страха – вот моя прежняя власть. Прости, моя радость, оболочка должна разбиться, чтобы ты встала из осколков. Вороненое лезвие моей косы должно срезать прядь твоих волос. Ты должна умереть одна во тьме. И я жесток как никогда, и как никогда – милосерден.
[AVA]http://funkyimg.com/i/27urW.gif[/AVA]