В спальне было холодно всегда. Даже летом. Хотя митгардское лето было достаточно суровым, но и оно иногда одаривало народ королевства непрошеной жарой. И все равно, в спальне было холодно, от чего Жинетт куталась в прохудившееся тонкое одеяло, стараясь согреть ноги. Когда замерзали ноги, замерзала и она.
Стоило другим обитателям этого места погрузится в благостный сон, как девушка потянулась к подушке, под которой была припрятана пара новеньких носков, то ли из овечьей, то ли из козьей шерсти. Жинетт так торопилась их купить и исчезнуть до того, как мальчишки ее увидят, что определяющим критерием для нее было слово "теплые". И сейчас, с самым счастливым видом она натянула их на ноги.
Теперь будет немного теплее.

Но счастье - такая зыбкая субстанция. И чем дольше девушка не могла уснуть, тем сильнее оно меркло, напоминая, что теплыми носками жизнь не ограничивается. А эта самая жизнь была совершенно не такой, какой хотелось бы Жинетт. Из сказок о том, что ее заберут к себе какие-то родители - выберут, конечно же - она давно выросла. На ее коротком веку лишь троих удалось пристроить в хорошие руки, и то, это так говорят, а что там на самом деле никто не знает. Может, тех детей давно уже нет в живых, может, используют для других нужд, делая из них рабов.
И что было впереди? Еще два года ее будет содержать приют, при том, что это все громкие слова. Приют давно уже не думал о детях на своем попечении. Строгие матроны поделили выделяемые казной и меценатами - а таковые, как ни странно, имелись - средства между собой, утверждая, что подростки должны зарабатывать сами. Вот дети и просили милостыню или воровали, с завидным постоянством попадая в комиссариат, где были выпороты.
Женевьеве хватило одной такой истории, когда сама она попалась за неудачной попыткой срезать кошель у какого-то вельможи, оказавшегося в толпе желающих посмотреть на выступления бродячей труппы. Не хватало ей еще ловкости и незаметности, за руку поймали. А потом была вонючая камера, порка и никакой помощи в приюте. Мадам директриса, хоть и забрала девочку, но даже не осмотрела следы порки.
Хорошо, что на девочке все заживало, как на собаке. А если бы нет? О своей особенности Жинетт знала давно, подозревая, что способность быстро и практически бесследно восстанавливаться от мелких травм, была дополнением к метке. Ну хоть какая-то польза...

От безысходности девочка все чаще вспоминала отметину вольчих зубов на своей руке. Вот и сейчас она закатала рукав, но в темноте не могла рассмотреть ничего, лишь провела пальцами на ощупь. Подарок того зверя, что разрушил ее семью. Как ни странно, с каждым годом в ней становилось все меньше ненависти к тому чудовищу, и ни разу даже не пришла в голову мысль пойти по стопам отца и отыскать эту тварь. Первое ей просто не нравилось, а волк сам однажды придет. Королевская, мать ее, метка.
Пришел бы уже, что ли... может, избавил бы от этого места. Даже волк, и тот был лучше, чем местное население.

Жинетт ненавидела все в приюте: холод, запах капусты в любом ее виде, именно ее готовили чаще всего, потертую одежду, ботинки с чужой ноги на два размера больше. Здесь не было ничего ее, и Жинетт мечтала однажды уйти и не вернуться. Но вряд ли директриса так просто отпустить рабочую силу, так что пока выхода у девочки не было: подниматься каждое утро и идти попрошайничать. После того раза воровать она больше не рисковала.

Неепонятный звук заставил Жинетт замереть. Затем высунуть нос из-под одеяла. Она была уверена, что все спят. Вон, Красавчик Хогги похрапывает во сне. А Тина сопит и что-то бормочет. Воздух был наполнен сонным дыханием тридцати человек, и лишь тридцать первый не спал - Жинетт. Но кто-то, определенно, был в спальне. И Жинетт сжалась вся в комок.
Она ненавидела себя за страх. Это чувство плотно поселилось где-то в желудке в ту памятную ночь. Но каждый раз, когда оно приходила, Жинетт стремилась прогнать его обратно. Пусть бы ушло и не возвращалось. Говорят, что не боятся только идиоты. Жинетт хотелось быть идиоткой. Но даже сейчас, в тишине и темноте приютской спальни, она побаивалась того, кто вломился сюда. Кто бы это ни был, ничего хорошего в этом месте быть не может, давно уже стало ясно.
- Эй, - шепотом позвала Жинетт, стараясь не разбудить остальных. - Есть тут кто?
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83418743.png[/AVA]

Отредактировано Genevieve (2015-10-05 21:00:31)

- Конечно, вижу.
Что за глупый вопрос. Жинетт внимательно рассматривала ночную гостью, все так же насторожено сидя на кровати, в любой момент готовая... да на что она могла быть готовой?
Впрочем, быть готовой ко всему - девиз жизни в приюте. Жинетт это уже усвоила давно, еще в родной деревне. Теперь же полировала этот девиз до блеска каждым прожитым днем со своими сюрпризами.

- А ты вообще кто? И как сюда попала?
Окна в спальне хоть и открывались, но по территории приюта бегали собаки. И как их в свое время не пыталась прикормить Жинетт, а не удалось - были псы совсем недружелюбными и злющими. Не хотелось управителям приюта, чтобы детки сбежали. Уже потом, гораздо позже, выросшая Женевьева поймет, почему. Митгард был тем королевством, в котором король сам бы разорвал за нарушение законов и нанесенную детям обиду. Но тогда девочка была ограничена собственной деревней и приграничным городом, в котором покупалось все, а продавалось еще больше. И понятия не имела, хороший или плохой король правил Митгардом.

Жинетт украдкой почесала метку под рукавом, иногда она начинала зудеть. И снова переключилась на рассматривание гостьи. Странное явление в спальне приюта. И самое интересное, что никто из ее соседей даже не шевельнулся, продолжая мирно посапывать во сне. Жинетт же всегда ощущала присутствие чужих в помещении, даже сквозь сон.
Или слышала? Ведь о том, что кто-то появился тут, в комнате, она догадалась, как ей показалось, по шороху.
Да что за глупости? Не могу я слышать то, чего нет.
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83418743.png[/AVA]

Жинетт поморщилась от того, что гостья повысила голос. Хмуро огляделась на соседей по спальне, убедилась, что те все так же спят. Девочка поднесла палец к губам, призывая ночную гостью вести себя потише.
- Вообще-то нет, не напугала. Но ты можешь разбудить остальных, и тогда у меня будут неприятности. У тебя заодно тоже. Здесь нельзя находиться посторонним, а если тебя поймают... - Жинетт многозначительно замолчала, не зная, стоит ли рассказывать девочке, что будет в этом случае. И сама толком не знала, чем той угрожать на самом деле, и что с ней сделает почтенная директриса.

Девочка говорила, переключаясь с одного вопроса на другой. Жинетт же молчала, ожидая заветную паузу между словами. Правда, пауза не наступила, зато гостей стало на одно существо больше. На подоконнике сидела белка. Обычная такая белка, каких сотни в лесах. Когда-то давно Жинетт с матерью часто ходили кормить рыжих красавиц с пушистым хвостом собранными орехами. Приятная картинка из прошлого неприятно кольнула в сердце, и Жинетт отвернулась от белки. Почему-то животное вызывало лишь глухую тоску, как любое напоминание о прошлом. Сколько же еще должно пройти времени, чтобы, не дрогнув, смотреть на такие случайные приветы из прошлого? А ведь она уже сочла себя огрубевшей и бездушной в этом плане.
- Не обращай на этот разговор внимания. Это у меня дар такой - магия растений и животных.
- Магия? - Жинетт скептически усмехнулась. - Магия в этом месте подобна насмешке. Что ты тут забыла? Здесь нет места магии и тебе тоже нет места с твоим белчонком. Шла бы ты куда-нибудь, где жизнь добрее к людям.

Такие места, конечно, есть - Жинетт это понимала. Она прекрасно осознавала самый простой факт в мире - ей просто не повезло.
Не повезло родиться в семье охотника на нечисть.
Не повезло, что тот оборотень не убил ее.
Не повезло попасть в этот приют.
Кому-то повезло больше. Кто-то нежится в своих новых домах, куда их привели родители, живет в тепле и уюте. А она не была достаточно хороша - проклятая метка! - чтобы стать кому-то любящей дочерью.
Но понимание - не значит прощение. Хотя зачем прощать, если на мир не злишься? Только на тех, кто использует детей, выращивая нечто злобное и гнилое. Сколько пройдет времени до того, как сама она превратится в такое существо?
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83418743.png[/AVA]

Жинетт хмуро смотрела на песчаные рисунки над головой мальчишки, не так давно попавшего к ним, что и имени его она не знала. Наверное, ночная гостья - кажется, Незабудка - ждала восторгов от упоминания о своей необычности, но девушка продолжала отстранено думать о своем: о том, что завтра будет новый день, что поднимут в пять утра, что придется идти либо воровать, либо попрошайничать, и хорошо, если заработанное обернется выгодой в ужин. Сны мешают спать. Они ведут куда-то далеко, где все еще живы родители, где братья играют на подворье, где нет оскаленной звериной пасти, нет и метки. Сны дают веру в будущее, но просыпаясь, ты понимаешь, что настоящее не просто жестокое, оно мерзкое. И все, что тебя ждет в этой жизни - мерзость и грязь.
Если, конечно, не выберешься из этого.

Торгаши на рынке рассказывали о том, как честно и жестко правит король Рагнар, как прекрасны другие города Митгарда, как все вокруг получают по заслугам, а не просто так.
Но Жинетт жила совсем в другом мире. Может, пора начать думать, как перебраться в тот, где есть справедливость? Пусть и о королевской семье ходят разнообразные слухи. Но мало ли, что о ком говорят?

- Я? - Жинетт пожала плечами. - Вера - это роскошь. Причем совершенно непозволительная. Как и сны. - Она смотрела на маленькую волшебницу и не понимала ее легкости, с которой она говорила. - Что ты знаешь о жизни, Незабудка? Что ты в ней видела? Думаешь, можно придти, махнуть своей пыльцой, подарить нам хорошие сны и все? Нет. И сны - не панацея. Сны - это неоправданная жестокость. Сны - это мир, который никому из нас не будет доступен.
Даже выбравшись из этой проклятой дыры они все равно будут изгоями, без семьи, в вечных поисках своего места. Место, в котором им уже отказали.

Веру она хранит, как же...
Во всем облике девушки, такой юной и нетронутой возрастом, читался взрослый цинизм, что, наверное, выглядело ужасно. Сочетание все еще детских черт лица и обиды на весь мир за то, что ее выкинули, как ненужную вещь. Никому не было дело, что станется с той маленькой девочкой, бродившей по пепелищу, которое осталось от ее дома, семьи и жизни.
- Ты ничего не можешь изменить, Незабудка. А твоя вера... это глупость. Вера без дела ничто, пустой звук. Одной ею сыт не будешь.
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83418743.png[/AVA]

Жинетт недоверчиво смотрела на девочку. Две сотни лет, серьезно? А по виду и не скажешь.
Впрочем, кто их знает, этих гостей, проникающих без просу, да с белочками в спутниках. Девушка покосилась на белчонка, сидящего недалеко от нее, протянула руку и коснулась пальцем ушка. Белчонок встрепенулся, Жинетт тут же одернула руку.
Слова Незабудка, конечно, говорила правильные. Да вот легче от них не становилась. Жинетт все еще считала, что если девочка не знает на своей шкуре, что представляет из себя такая жизнь, то и судить не может. Если так подумать, две сотни лет совсем не гарантия опытности. Особенно, если ты всего лишь наблюдатель.
А предположение о побеге вызвало у девушки хрипловатый смех. Она даже забыла, где находится, и стоило заворочаться соседу, как тут же закрыла рот ладонями, давя остатки легкой истеричности.
Ей было за это стыдно. Она не позволяла себе подобной слабости. Нельзя было давать слабину, иначе будешь вечной жертвой. А тут, сейчас, разговаривая с этим милым цветочком, она вдруг почувствовала себя уязвимой. С чего бы это?

- Сбежать? Девочка, а ты когда-нибудь оказывалась на улице в митгардские морозы, босая и голодная? Или думаешь, нас всякий приютит, возьмет на работу? Когда большинство из нас только и умеет, что воровать? Интересно, умирая там, - Жинетт кивнула, - на улице, тоже нужно думать о надежде, что кто-нибудь найдется?
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83418743.png[/AVA]

Отредактировано Genevieve (2015-11-02 11:13:01)