Стресс – это когда ты просыпаешься от собственного крика и понимаешь, что не засыпал.
Эта фраза была не про Джона Милтона. Она была про окружающих, когда у Джона Милтона случалось паршивое настроение - а паршивое настроение в последнее время случалось с ним частенько. Бросать курить – нервная работенка, знаете ли. Особенно когда при этом у вас еще проблемы со сном, энергетической наркоманией и раковой опухолью из подвала, жрущей вашу жизнь, как самый дорогой кроссовер на американском рынке жрет бензин и деньги.
«Нерентабельный» - слово, исчерпывающе характеризующее бизнес, отслюнявленный ему биржей труда имени Регины Миллс. Джон всегда заслуженно относил к своим положительным качествам оптимизм и умение работать с тем, что есть, выжимая больше положенного, но индустрия развлечений в Сторибруке? В этом городе, чтобы увидеть бесплатный цирк, достаточно было выйти с утра из дома. И никому не было дела до настоящего искусства, будь оно высоким или ниже некуда. Вот же бездуховные ублюдки.
Конечно, после прибытия Веселого Роджера, груженого чумазыми беспризорниками, дело пошло лучше. За трогательные голодные глаза, хоть Эдвард и Дженнифер с них и растаяли, Милтон билеты не выдавал, поэтому пришлось раскошеливаться назначенным опекунам. Эта братия потянула за собой и более приличные слои населения, но, как говорится, у каждой монеты есть обратная сторона. Он-то знал, на какой магнит сюда тянет потерянных мальчишек, а вот кому-то другому совсем не обязательно задумываться, что это может быть вовсе не сладкая вата да швыряющиеся друг в друга ножами близнецы…
Да, сейчас ему вообще ничего не нравилось, сэр. Свет софитов, бьющий перекрещивающимися столпами в сцену, безжалостно выхватывал залегшие под глазами маэстро черные круги, запястья болтались в выпущенных белоснежных манжетах как в проруби, весь костюм сидел как на вешалке. Хотелось курить – и за сигареткой, между третьей и четвертой затяжками, осушить всех в радиусе пятидесяти метров до состояния сморщенных высушенных каркасов. А потом прилечь с мокрой полоской ткани на лбу и громко жаловаться на собственное одиночество. К счастью, рациональность мышления по-прежнему была с ним и напоминала, что только круглые идиоты используют свой постоянный источник дохода в качестве одноразового энергетика. То же самое со вторым пунктом. Можно было изображать самого больного в мире человека, самодурствовать и требовать от подчиненных внимания, но нельзя было позволить им понять, что он дал слабину на самом деле. Все-таки птенчики его ненавидели. Тут, знаете, как с гиенами - дай им почувствовать, что подыхаешь, и через секунду они уже отгрызают от тебя кусочки полакомее.
Поэтому, как говаривал один старый еврей, не дождетесь. Движения Милтона были по-прежнему пружинисто энергичны, жестикуляция – по-восточному экспрессивна, а маска заговорщицкой таинственности «великого иллюзиониста», сползая, обнажала только вполне закономерное раздражение всем и всеми.
- Свет кривой. Сделайте красиво, - отрезал Джон, и швырнул в заменяющего осветителя Абеля бубном, достигнув необходимого шумового эффекта – лязг получился словно от развалившейся кучи металлолома.
Потом он махнул рукой, спустился в зрительный зал, развалился на двух креслах в первом ряду и остервенело закинулся жевательной резинкой. Стены шатра, без зажженных на представления гроздьев огней кажущиеся багровым чревом чудовища, защищали от ветра, но не от осеннего вечернего холода, который в штате Мэн пробирал до костей. Марджана, теплолюбивая, как и сам Кашнур, в ожидании своего выхода куталась в пальто, накинутое поверх блестящих сценических тряпочек. Он посмотрел на нее против света, заслонив глаза козырьком из ладони.
- Салли, - «Дженнифер» Милтону не нравилось, он предпочитал сокращать сценический псевдоним ученицы, - мой брат-идиот сегодня обещал появиться. Ему ни к чему знать лишнего.
Они знали друг друга достаточно давно, чтобы понимать друг друга без особых слов. Опасные отношения, потому что общеизвестно – красивые ученицы всегда рано или поздно предают злых колдунов, но в каждой семье свои особенности. Джон был уверен в ее принципах и рассчитывал на заблаговременное уведомление о вероломных намерениях. Лишь бы не в ближайшей перспективе. Он нуждался в ней. На Леонхарта надежды не было – Джон по-своему любил неувязка, но вместо мозгов у того в черепной коробке болталось вымоченное в шампанском конфетти, а владение магией в его конкретном случае было не даром, а катастрофой.
Именно об этом, последнем, он и говорил Саломее.

Отредактировано Kashnur (2015-08-13 23:51:53)

Леонхарт был крайне сосредоточен и не отвлекался даже на хорошеньких женщин, которых в городе было полным полно, учитывая тот факт, что та, что не королева, тут явно была принцессой или феей - специфика города. Специфика поцелуев любви и возвращенной памяти привела к тому, что Корб был в ярости и решительно был против всех этих феминистических явлений и такого самодурства со стороны женщин. Из Регины Миллс не выйдет идеальная жена - отличный вывод, который модельер сделал, остервенело штопая носок.
Разворот на 180 градусов с швырянием всех обратно в Зачарованный лес был забавным, Леонхарт только привел себя в надлежащий вид с выбеленными патлами и пафосным нарядом, задумал новое злодеяние, когда осознал, что опять что-то не так и надо мотать подальше, пока опять не накрыло чужими семейными дрязгами. И умотал. А потом вернулся, потому что брат, конечно, дикий зануда, но всё-таки свой и более ли менее родной, нехорошо его кидать было. Ну хорошо, про нехорошо он не думал, скорее начал осознавать, что ему будет скучно, если Кашнур перестанет пилить его мозг.
Поэтому опять эскизы, модели, тряпки, неблагодарные клиенты, ненайденная жена и унылый захолустный городишко, который хотелось ко всем чертям уже... Но нельзя, потому что это неразумно и надо сначала эвакуироваться, а потом уже ко всем чертям. И вот он почти сделал это, даже без страховочного варианта с самоэвакуацией, но всё закончилось на самом интересном месте. С горя Корб напился, а потом обнаружил, что всё-таки кое-что полезное вынес - заклятье, которым их кидали из Зачарованного леса в Сторибрук и обратно. И тогда его посетила идея. Нет. ИДЕЯ.
Это заняло его на несколько дней, так что все заказы пылились в углу, а заказчики натыкались на закрытую дверь - Леонхарт забился в лабораторию и маниакально чертил, рисовал, смешивал и думал. Вообще это страшно, когда его осеняли гениальные идеи.
Зато вот сегодня он всё такой же угрюмо-сосредоточенный шел к Кашнуру, едва не забыв прихватить очередной тюк с костюмами для цирка и его уродцев. Цирк встретил его драмой репетиции, промерзшими актерами и опять порвавшими трико близнецами, мимо которых Корб прошел, слишком сосредоточенный, но потом резко развернулся, взял обоих за воротники, поднял и потряс, разглядывая испорченную одежду:
- Так и будете выступать, я не буду вам каждый день латать всё, - Рыкнул на мальчишек колдун, разжимая пальцы и давая всем упасть. - Что? Он в тебя ножами кидал? Ну... Кидайте в голову, бездари. Тогда с одежкой будет всё окей.
Но дырки на коленках таки залатал, достав из-за отворота пиджака иголку с ниткой и едва не пришив к ногам братцев ткань. Он был очень и очень недоволен.
- Он не задавался, потому что ответ очевиден, - Последние фразы из разговора братца и его ассистентки Корб услышал, поэтому мрачно бурчал. Бурчал, потому что был сосредоточен и вот-вот должен был выдать вдохновенную идею о том как разломать этот мир уже окончательно. На него периодами находили озарения, когда действительно приходилось вспоминать, что улыбчивый модельер является никем иным как темным колдуном, чего совершенно не стесняется и даже не пытается раскаиваться. - Он всю жизнь коллекционировал что-то диковинное, на что людям забавно и занятно было бы посмотреть, если бы все желающие и излишне любопытные не превращались в новые экспонаты, так что...
Лео хмыкнул, протягивая Марджане желтую орхидею, которую только что материализовал в руке из фиолетового дыма - магия по пустякам тоже была его отличительной чертой. Хотя сейчас он действительно думал о серьёзных вещах.
- Джон, у меня для тебя есть интересная новость, - Он плюхнулся на кресло, закидывая ноги на другое. - И нет, я не собираюсь жениться. Я хочу домой, Джон. И у меня есть план, но нужна твоя помощь.

Отредактировано Leon Korb (2015-08-13 22:21:03)

"И у меня есть план..."
А дальше можно было не слушать.
Дженнифер едва удержалась от желания театрально закатить глаза - Корб был тем еще изобретателем планов, которые создавали проблемы. И эти проблемы приходилось разгребать Кашнуру, а заодно и его ученице. Меньше всего сейчас женщина хотела копаться в очередной идее Леона, но по всему избежать этого не выйдет.
По крайней мере, Джон не отправил брата восвояси, не рявкнул, чтобы он шел заниматься костюмами, и все еще прикидывает, видимо, стоит ли связываться.
Ряд кресел качнулся, заставив Дженнифер ойкнуть, дернуть рукой, едва не расплескивая какао. Она даже успела пожалеть свое кашемировое пальто, но Милтон был предупредителен: накрыл чашку своей рукой, уберег ткань от пятен.
Танцовщица со вздохом поднялась с кресла. Нет, она бы точно предпочла остаться репетировать, чем слушать новые идеи Леона. Это при том, что танец не нуждался в повторении - Дженнифер не заучивала движения до автоматизма, часто импровизируя на ходу, тем самым проявляя недюжинное чувство такта и умение создать на ровном месте танец. Правда, все-таки этому предшествовал творческий процесс.
Мучительный и мозговыносящий все к чертям.

Дженнифер первой занырнула в тепло трейлера - вот тут работал обогреватель и было даже как-то внутренне уютно. Она тут же сбросила с ног мягкие сапоги на ровной подошве, в которых сидела в шатре, уселась в угол дивана, подобрав под себя ноги. Но все еще оставалась в пальто, согреваясь. Сережки в ушах и браслеты на руках весело звякнули, когда хозяйка устроилась, устремив взгляд темных миндалевидных глаз на мужчин.
Ну-ну, дорогие, расскажите...
Леон, как всегда, занимал много места в пространстве небольшого вагончика. Многие артисты все еще предпочитали такой образ жизни, но Дженнифер никогда не стремилась сродниться с цирком до такой степени. У нее была уютная, обжитая гримерка, но она никогда не оставалась там спать, предпочитая даже удобному диванчику там свою большую хорошую кровать в съемной квартире.

- Что? - Джен вернулась в реальность, не сразу расслышав вопрос. Но потом до нее дошло: - Я? Нет. Мой дом тут.
Нет, они что, серьезно, хотят вернуть ее в песок, жару - да-да, ей этого не хватало, а сырая осень и еще более сырая зима жутко портили жизнь, но тем не менее! - оторвать от всех благ цивилизации, к которым она успела пристраститься?
Нет...
Нееет.
Нет!
Сами, пусть сами идут, куда хотят, а ей зачем?
- Простите, мальчики, но тут я пас. Помогу, чем смогу, но туда я не вернусь, - женщина посмотрела на Кашнура, ласково, как и положено любящей ученице смотреть на любимого учителя: - Ты же знаешь, я всегда была готова идти с тобой на край совета, но возвращаться в то проклятое время, когда на меня всегда смотрели как на рабыню просто потому, что женщина... я как-то отвыкла от той жизни и привыкать обратно не жажду.

И отказаться от этого было даже как-то легко. Сохранить прошлое, но жить настоящим. И это настоящее у нее тут, в Сторибруке. После возвращения памяти замкнутость городка перестала давить на психику, теперь ей нечего было искать.
- И совершенно не понимаю, зачем это вам обоим? - Джен перевела взгляд на Леона: - Темный сырой замок, желающий тебя сжечь к чертям, стоит только что-то не так сделать, постоянные обвинения в колдовстве, дуры, зарящиеся на твое имущество, кстати, таких и тут можно найти... а ведь там нет твоей любимой швейной машинки, таких необыкновенных тканей и все то, что делает жизнь проще. - Теперь она смотрела на Джона: - Тебе правда нужен дворец и королевство, за такое придется бороться, прилагая все усилия лишь для того, чтобы подданные плевали тебе вслед, клялись тебя убить, и так далее по списку, который ты знаешь лучше меня? - Она покачала головой: - Вы как хотите, мальчики, но мне это кажется чем-то глупым.
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83230961.png[/AVA]

Единственным минусом кашнуровой привычки не договаривать ничего до конца раньше времени было именно это: необходимость взамен выслушать всё, что имеют сказать по данному поводу собеседники. А собеседникам всегда было что сказать. Медийные, так их, лица.
Леонхарт и Марджана были столь трогательно диаметрально противоположны во мнениях по абсолютно всем вопросам, что в узких кругах считали, будто у них интрижка. Узким кругом был Самир со своими змеями, чья злобная угрюмая влюбленность в танцовщицу выражалась в основном в гнездовании кобр у нее в гримерке, и, стоило признать, в его параноидальных инсинуациях было рациональное зерно: на их пикировки можно было бы собирать залы. Кстати, идея.
...Ну ладно, довольно. Милтон хмыкнул и лопнул созерцательно надутый из жвачки пузырь.
- Ша, дети, не ссорьтесь, у папочки раскалывается голова. Оба правы, и выход кажется мне очевидным. Салли, мы выяснили насчет края света. А как насчет пойти за мной на Уолл-стрит? И временами - на Барбадос? Помнится, я давно обещал тебе роскошный отпуск, и, мне кажется, я чувствую недостойное себя желание исполнить обещание. Сможешь быть кем хочешь и где хочешь. Лео, я разделяю твои чувства насчет резервации, но какой смысл выбирать между удобствами цивилизации и простором, если можно получить и то, и другое сразу? Если верить моим фальшивым школьным знаниям, там, за городской чертой, лежит около ста пятидесяти миллионов квадратных километров одной суши, не считая океанов. И ни одного темного колдуна. Подумай, братишка, ни одного.
Кроме того, если уж мыслить поэтическими категориями, как это было бы приятно - лопнуть этот городишко как пузырь и посмотреть, как разлетится, разбежится, расползется по свету все собранное здесь зверье. Никогда не переловишь, светлятник.
- Если у тебя есть идея не только насчет того, как реверснуть Темное Проклятье, но и насчет того, как вытащить город из беспамятной блокады, то можешь полностью рассчитывать на мою строго лимитированную помощь.
Вообще-то лимиты этой помощи колебались где-то в районе моральной поддержки, а энтузиазму в голосе не хватало оттенков, потому что у Кашнура была гораздо более насущная проблема, чем расширение творческих горизонтов, и вот она-то требовала немедленного решения.
Пришло время дать большое представление. Оно должно стать его лучшим.
И если станет – то вот тогда и придется срочно искать пути отступления.

Настроение Леонхарта ухудшалось с каждой минутой всё больше и больше. Плохая примета, ведущая потом к паре сожженных просто так деревень, когда дело было в Зачарованном лесу, к мору, падежу скота и плетении какого-нибудь экспериментального заклятия с применением особо нецензурных зелий. Результаты бывали разными, но всегда поразительным. В Сторибруке этим заниматься было нельзя, потому что равносильно поджиганию собственной кровати, из которой ты ещё не вылез.
Он не стал рассказывать Марджане, что плясать не его конек, а дудки вообще дело Самира, предпочел мрачно уставиться на брата, чьи идеи были похожи на неразбавленный уксус и серную кислоту на тончайший шелк. Корб замолчал, взъерошив волосы на голове, обдумывая то, что сейчас предложил Кашнур. В теории, конечно, он мог и попробовать проломить границы резервации, мог вывернуть всё наизнанку, как выворачивают рубашку, заключив в бывшие границы Сторибрука всех, кто забудет о чем-то, а жителей выкинуть наружу без потери ориентации в пространстве. Да, именно как-то так - обмен. Конечно, по ту сторону городской черты никто не знает об этом и о том, что им придется платить за то, что кому-то слишком тесно по эту сторону, но когда такие вопросы волновали колдуна?
- Я могу вывернуть этот город наружу, - Леон говорил медленно и растянуто, что непосредственно указывало на то, что это не бравада ради внимания прекрасной дамы, а что он действительно обдумывает слова. При этом он безбожно растягивал гласные, переходя почти на песенный манер. Иногда после этого сразу же переходил к чтению заклятий на тот же манер. - На это потребуется время. Время, чтобы рассчитать всё верно и не ошибиться. Я должен быть уверен в том, что плетение построено верно, а выкройка не фуфло, но есть то, что могу тебе сказать прямо сейчас, - Колдун нахмурился, исподлобья глядя на маэстро. - Обратно, конечно, в этот город мы не вернемся, да и к лешему его. Но магия, Кашнур. Я могу рассчитать то, как вывернуть город, чтобы мы не потеряли память, но понятия не имею, что станется с магией. В этом мире она работает не так, как у нас дома, да и остальной мир без оной. Вон, Темный не смог ничего колдовать, когда умотал в Нью-Йорк. А вырываться отсюда, чтобы лишиться части себя - это как-то...
Вместо объяснения "как" Леонхарт скривился, пожимая плечами. Он знал, что Кашнур своей магии по какой-то причине оказался лишен, но был уверен, что возвращение в Зачарованный лес решит эту проблему. Самому же оказываться на месте брата, да ещё и добровольно, затратив немерено сил, он пока не горел желанием.

Дженнифер нахмурилась, когда Леон начал говорить.
А когда заговорил Джон, нахмурилась еще больше.
Она знала о Тени. Старалась не влезать в это дело глубоко, давно усвоив привычку Кашнура тянуть все, что плохо лежит и может впоследствии принести выгоду. Хотя сама видела пока лишь одни проблемы и убытки. Но она полагалась на чуйку своего работодателя уж очень много лет, чтобы подвергать сомнению его решения сразу, без раздумий. Все нужно обдумать. Всегда все нужно взвешивать, а потом уже принимать решения.
И вот сейчас, уже скрестив ноги по-турецки, заняв половину дивана, она пыталась совладать с в раз разбежавшимися мыслями.
Ей было не понять. То есть да, Джен знала, как тесно обоим колдунам в Сторибруке. Слишком много магов на один квадратный метр, чтобы не замечать этого. И все время кто-то норовил явиться и испортить жизнь очередным заклинанием. А еще некоторые начинали устраивать так любимые хорошими и милыми героями сцены покаяния.
Танцовщице все это было чуждо. Она не была ни плохой, ни хорошей. Она никогда не выбирала сторону. И не особо-то хотела выбирать, всегда имея возможность выбрать что-то в конкретный момент.

А теперь один говорил о выворачивании маленького милого городка наружу, а второй вещал о массовых самоубийствах.
И Дженнифер все больше мрачнела и мрачнела, понимая, какой вопрос прозвучит следующим.
Ей льстило, что Кашнур у нее спрашивает это. Но иногда ему было тяжело отметить.
Вот и сейчас женщина подняла темные глаза, внимательно, без тени улыбки и веселья, рассматривала мужчину. Леон будто исчез, как всегда бывало, когда разговор начинался между Марджаной и мужчиной, который занимал много места в ее жизни.
Серьезный разговор.

Дженнифер переплела тонкие пальцы рук, браслеты звякнули, но почему-то жалобно.
- Я не знаю. - Честно отозвалась она. - Тебе тесен этот город, ты хочешь власти, казалось бы, ничего необычного. Но тот мир не встретит тебя и его и меня вместе с вами с распростертыми объятиями. Я не буду сейчас напоминать, насколько он велик, я просто скажу, что магия этому миру очень чужда. А по тем самым фальшивым школьным знаниям, которые есть не только у тебя, эти самые люди, лишенные капли магических способностей, очень удачно устраивали охоту на ведьм. И никакая магия тем не помогла, они красиво так полыхали на костре. Так что, хочешь выйти в большой мир для того, чтобы сгореть на костре, если вдруг кто-то что-то поймет?
Отпуск на Барбадосе был заманчив: бикини, шикарно сидящее на ее роскошном теле, коктейль, ласковый шелест прибоя, большая шляпа. О чем-то таком Джен мечтала, глядя на осенние картинки сырой осени штата Мэн. Но не будет ли велика цена? Причем цена, которую рано или поздно ей придется заплатить. А Джен не особо жаждала платить по счетам за то, что может ей придти не по душе, но во что она уже вмешается.

Она поднялась с дивана, налила себе стакан воды, сделала несколько глотков. Что-то покрепче было бы в самый раз.
Снова оглянулась на Кашнура:
- Оно того стоит? Нестабильное будущее с утратой того, что уже есть? Не большая ли цена за то, что может потерпеть крах, а, мальчики?
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83230961.png[/AVA]

Джон вздохнул, затушил окурок на вершине пирамиды пепельниц и потер висок. Знаете, это ведь он всегда был тем, кто долго и нудно раскладывает всё по полочкам и подсчитывает центы. А теперь – вроде и спросил сам, и говорили дельно, но хотелось, чтобы они оба уже просто заткнулись.
Они кое-чего недопонимали. Ему было плевать на все это.
В жизни каждого мага случаются карьерные провалы. Даже Питер Пэн, который «никогда не проигрывает», в свои последние секунды выглядел как-то неважно. Неудачи случались и у Кашнура – по чистой случайности, как в случае с испоганившей прекрасную комбинацию Саламандрой (настырная безмозглая ящерица), да и в силу собственного дурного характера, бывало, тоже. Но еще никогда более чем за сотню лет его жизнь не стояла на такой тонкой линии, как сейчас.
Все началось после снятия первого Проклятья – и с тех пор покатилось по наклонной, нарастая снежным комом. Румпельштильцхен принес в Сторибрук магию, но она была не той, что прежде. Кашнур не мог колдовать. И у него не было времени ждать, пока всё, по словам Темного, «ассимилируется само» - у него был целый цирк, готовый растерзать его в клочья. Бежать из города – и это был провал лично старого беса – было невозможно, и он не мог позволить себе потерять контроль над ситуацией. Тогда он впервые начал вытягивать из зрителей жизненную силу. Это была техника пустынных духов, которой он все-таки успел овладеть прежде, чем подселить к графу Мордрейку взбешенного безбилетника. Что самое ценное, она работала и здесь.
На какое-то время дела вошли в норму. А потом появилась Тень, древняя могущественная тварь, способная перемещаться между любыми мирами и создавать при помощи чистой детской веры реальности без времени и смерти. Ух ты, здорово, будет мое. И вот тогда простое лишение магических способностей и возможный бунт на корабле показались ему цветочками.
Тень высасывала из Джона все, что он брал у зрителей. Все – и немного больше. Каждый раз немного больше. Год в Зачарованном Лесу был еще хуже: он оставил птенчиков на Марджану и ушел искать ответов, как последний пилигрим, но в конечном счете только и делал, что занимался энергетическим вампиризмом. Когда в небе фиолетовыми раскатами заиграла знакомая увертюра, он был почти рад, потому что пришел к выводу, что в Сторибруке его шанс на выживание выше. Он не собирался говорить об этом Леонхарту, но в крайнем случае он был готов уже отказаться и от магии.
А они здесь изволили толковать об охоте на ведьм в большом мире и о возможном количестве конкурентов.
Кашнур покосился на возникшую на столе бутылку. Кузен второй раз подряд использовал магию не по делу, это раздражало. Что, героин оптовыми партиями он материализует так же? Тогда и ехать никуда не надо.
- Аллах с тобой, Леон, какие горы трупов, какой город? – устало спросил он. – Когда ты видел, чтобы к нам в цирк приходил целый город? Мне достаточно будет стандартного зрительного зала. Магия Тени основана на вере и эмоциях, это не она близка к нашей, это наша близка к ее. Нарушив баланс, я смогу загнать ее в привычные рамки контракта. Какая вероятность? Пятьдесят на пятьдесят. Либо подчиню, либо нет. Доступно объяснил? Раз уж пошел такой разговор, я собрался сделать это в любом случае, так что думай сам, на кого и как ставить.
Откровенность так утомляет. Утомительнее было только то, что он не мог гарантировать ничего из того, ради чего можно было бы действительно на него поставить, а не прирезать ночью во имя всеобщего спокойствия и чистоты карт. Протянув руку, Милтон накрыл запястье Дженнифер с ее звенящими на манер погребальных колокольчиков браслетами.
- Так это сейчас обстоит для меня, девочка. Я знаю, что тебе в глубине души всегда хотелось просто осесть и владеть чем-то, что принадлежит только тебе, и что никто у тебя не отнимет. Ты чувствуешь, что нашла это здесь, и ты права насчет непредсказуемости последствий и нестабильности мира вокруг. В любом другом случае я бы сам согласился, что меня заносит. Но я умираю, Марджана. И я либо выберусь из этого, либо нет. И в том, и в другом случае Сторибрук уже не будет таким теплым местечком, как был раньше.  И нужно выбрать – что дальше.
А ведь так хорошо сидели.

Отредактировано Kashnur (2015-09-08 14:48:57)

Леон так и не понял, в чем была проблема Дженнифер и что было такого в том, что кого-то где-то жгут. Будто бы в Зачарованном лесу не жгли, ну смешно, чесслово. Но женщины существа сентиментальные и лучше было не мешать им в этом деле, потому что иначе всё равно они ради красивой сцены положат пару городов, а тебя задавит катком. Горячность Марджаны уже давно не удивляла Корба, даже не пугала - он воспринимал это как часть её сценического образа, из которого она уже при всем желании выролиться не может. Ну и ладно, чем бы женщина не тешилась, лишь бы дома не жгла.
- А что, у нас не жгли? - Всё-таки решил он уточнить. Просто чтобы женщина пришла в себя и не ушла в стадию истерики.
Его сейчас больше интересовали реакции Кашнура, поэтому он с чисто немецким прагматизмом следил за кузеном. Тот явно не был в восторге от беседы и карты раскрыл только из-за того, что Леон сделал ему предложение, от которого тому было сложно отказаться. Значит братец не придумал план эвакуации из города, где все очень шустро на него бы окрысились, когда он получил бы свою силу обратно, оставив после себя некоторое количество трупов.
- Ну мало ли, - Колдун развел руками. - Это таки не из рядовых представлений, иначе бы так не гонял сейчас всю труппу и Эдварда, значит рассчитывал собрать полный зал и немного сверху.
Немного математики, трезвых расчетов и просто страховка - все как их учили. Дело вообще было дрянь, а процент удачного исхода сходный с вероятностью встретить крокодила (хотя вот второе было очень вероятным в Сторибруке, почти на все 100%) не вдохновлял ни разу. И делать ставку на Джона Милтона, ну если серьёзно, без геройского пафоса вида: "брат, я не кину тебя никогда!", то связываться с этой цирковой шайкой сейчас не слишком то было резонно. И Джон это понимал, и Леон, что понимала Марджана, не считая того, что ей пора определиться, хочет ли она марать свои прекрасные ручки или нет, оставалось в голове Марджаны, которую пока очень по-джентльменски не пытались вскрыть. По-хорошему, надо сейчас забрать бутылку вискаря, потому что добром разбрасываться тоже не надо, и идти подальше, ускоряя свой план по эвакуации, пока брат не раздолбал тут все, с другой стороны... На этом можно было нажиться и, если он правильно понимает магию Тени, то даже можно увеличить собственную силу до приятных новых масштабов. И вот заманчиво же, черт возьми, но как-то все очень... А вот жалостливые рассказы о том, что кузен умирает, были нацелены на Марджану. Леон бы не стал гробить свою жизнь из-за брата, если бы не верил хотя бы в то, что ну на 50% то он вероятность успеха получит. Или если бы не начал выдумывать план с подвохом, чтобы в случае провала Кашнура, самому усвистать подальше. Ну простите, это почти как бизнес, только колдовство.
- Ладно, подумаю, что можно подправить и изменить в заклинании, чтобы вывернуть этот городок, - Корб подошел к столу, разлил в три стакана виски. Один пододвинул брату, один прихватил себе, другой протянул насупившейся Дженнифер. Ох предаст она их ещё, по тону было слышно, что эта пьеса ей не нравится. - Но мне нужно время. Сколько тебе осталось подготовить?