Возвращение во дворец прошло без лишних проблем, и это было уже хорошо, как и то, что Эрика не встала в позу и не попробовала взбунтоваться на внезапное приглашение. Реймонду было трудно спрогнозировать, как отреагирует разбойница на его титул, но надеялся на то, что она слишком вымоталась за эту ночь, чтобы протестовать или сбегать обратно в лес, иначе ему пришлось бы возвращаться и вести обратно.

Слуги уже не спали, поэтому долго ждать не пришлось – принца узнали, гостью придирчиво осмотрели, но беспрепятственно пустили. Реймонд отдал указание приготовить для Эрики комнату, а сам повёл её на кухню, где ещё только начинали готовить завтрак, но стакан молока и ломоть хлеба найти было можно, сам он выпил только воды. От слуги же принц узнал, что королева Элиза ждала его до поздней ночи, а потом уснула в библиотеке, от чего он почувствовал лёгкий укол совести и сказал не будить королеву. Всё равно он слишком устал, чтобы сейчас что-либо обсуждать. Как только доложили о том, что комната для Эрики готова, Реймонд откланялся и ушёл к себе, но лёг не сразу, ещё стоял некоторое время у окна и смотрел на просыпающийся город. Все эти люди занимались повседневной работой, трудились и даже не представляли, в какой они опасности. По правде, Реймонд сам ещё не мог точно сказать, насколько всё серьёзно и сколько у них времени, но чувствовал, что не так много.

- Проснулась? Да, конечно, проходи, - клерик проследил за тем, как плотно притворила за собой дверь девушка. Выходит, пришла не для того, чтобы попрощаться. – Хорошо спала?
Рей проснулся давно – ощущение приближающейся беды выкинуло его из кровати ещё до полудня. Время уходило, а ему следовало заняться своей работой – найти то, что стало причиной появления всего того мракобесия, которое они наблюдали ночью, которое он наблюдал по пути в Сандиль, найти как его уничтожить и уничтожить. Он успел поговорить с сестрой, узнать кое-что ещё неприятное для себя о тех камнях, с которых счищал мох, когда на его глазах прибывший с Галахадом бывший проклятый снова обернулся вороном. В этот момент даже Реймонду, привыкшему ко всяким чудовищам, стало не по себе – если в ворона превратился Диаваль, то и он сам мог снова стать лебедем. Внутри в тот момент всё похолодело, хотя вряд ли это отразилось на его лице.
Впрочем, он считал это за удачу и предупреждение – теперь он знал, что требуется увеличить защиту и чего ещё опасаться. Только дурак учится на своих ошибках, но в случае клериков – это часто уже посмертно.
- Ты ела? Можно попросить принести сыр, мясо и вино сюда, если хочешь, - на столе около принца было несколько башен из книг разных размеров, перед ним стоял пустой кубок. Он здесь был достаточно давно, чтобы понять – нужно искать на самых дальних полках самые старые книги. – Садись, не стой.

Девочку следовало отправить домой. Или куда-нибудь ещё, но подальше отсюда, потому что вряд ли она хотела закончить жизнь едва только её начав: Реймонд никогда не мог точно определить возраст женщины, но понять, что Эрика ещё очень молода, было несложно.

Поведение Эрики чем-то напоминало ему маленького ребёнка: когда-то, когда они ещё не знали о жизни ничего, кроме как счастливой кутерьмы в отцовском замке, младшие братья и сестра так подходили к нему, когда чего-то хотели от Реймонда. Он знал эту вкрадчивую манеру: сначала с самым невинным выражением лица просто присесть рядом болтая ногами и делая вид, что совершенно не хотят отвлекать, потом один-два таких же безобидных вопроса, которые как будто бы между собой не связаны, а потом, когда убедятся, что уже втянули его в разговор, то доводили начатое до победного конца и выбалтывали, ради чего они пришли. Это были хорошие времена, счастливые, когда о существовании зла, несправедливости и боли они знали из Книги с Картинками Элизы.

Реймонд отложил в сторону книгу, которую читал, и отрицательно покачал головой – было бы слишком просто, если бы ответ нашёлся сразу же. Он бы и не поверил в то, что это ответ и что ему не морочат голову.
- Увы, пока ничего, из того что я нашёл, и близко нельзя сравнить с тем, что мы видели ночью в лесу, - энтузиазм, с которым Эрика предлагала помощь, был достоин самой высокой оценки, а его безобидное направление очень быстро могло принять куда более опасные для самой девушки формы. – Пока ты спала, прибыл мой старый товарищ. Он ушёл в своё время из Ордена, но не суть, зато вот благодаря спутнику, с которым он прибыл, мы узнали, что эти камни являются частью чего-то проклятого, - клерик невольно поморщился, когда вспомнил, как плакал и причитал Диаваль, превращавшийся из человека снова в ворона. А ведь, по словам Галахада, тот только недавно обрёл человеческий облик, провёл долгие годы под проклятием Малефисент, пока не достал не в меру раздражительного клерика, начертившего руну изгнания. – Если я скажу тебе, что ты можешь помочь, если пообещаешь мне не выходить из замка и вообще в ближайшее время отправишься подальше отсюда, куда-нибудь, где безопасно, ты согласишься? – попытаться стоило, хотя самым простым вариантом было бы связать Эрику, перекинуть через седло и увезти отсюда без вопросов о том, хочет ли она и будет ли она хорошо себя вести, но на это не было времени. – А здесь ты можешь мне помочь с просмотром книг. Хотя, для начала, лучше расскажи, что ты запомнила из вчерашней ночи. Всё, до мельчайших мелочей, которые в состоянии припомнить.

Женщины в этом замке сегодня объявили день непослушания, сговорились, наверное, и наперебой решили спорить с Реймондом. Он не любил, когда приходилось спорить или ругаться с друзьями и близкими людьми; ему хватало всех остальных, то считающих клериков хорошими только в мертвом состоянии, то пытающихся обхитрить после выполненной работы.
Он был уверен, что Элиза ещё сама неоднократно пожалеет о том, что упрямилась в тех вопросах, в которых ничего не понимала, забывая о своей роли в королевстве. Наверняка приезд Галахада и Диаваля, который очень быстро перестал быть человеком, навели её на мысли о том, что сейчас не лучшее время для испытания своих сил. Реймонду было тревожно за сестру, потому что понимал, о чем она думала, когда увидела обернувшееся вспять проклятье, обратившее человека в птицу.
А теперь ещё и Эрика затянула похожую песню.
- Очень жаль. Но тебе не следует покидать замок без моего разрешения. Любые действия, несогласованное между собой, могут стоить всем жизни. И прошу это хорошо запомнить на случай, если очень захочется что-то сделать внезапно, - ему хотелось верить, что он объяснял достаточно доходчиво, чтобы пресечь сразу все вопросы. Эрика, в отличие от Элизы, обладала большим шансом выжить, если окажется в непредвиденной ситуации, потому что и с оружием привыкла управляться, и лес ей был не чужим.
Реймонда смущало, что масштабы происходящего становились всё больше и больше, проклятая магия поднималась из недр, а он не был магом и бессмертным, помощь у него была в виде Галахада и золотого маршальского жезла, старого артефакта, который его не подводил никогда. Он был практически уверен, что в книгах они не найдут прямого указания о том, что было на месте Сандиля раньше, тем более не узнают, что могло пробудить эти силы. Сестра кое-что обнаружила и обещала пригласить стариков, которые могли помнить страшные детские сказки, являвшиеся отголосками передаваемых из уст в уста историй, но, судя по всему, им стоило прибегать к крайним мерам.
- Не чем-то, а фейской пыльцой, - коротко поправил девушку принц. Запомнила она, как и было ожидаемо, не так много. Не больше, чем он сам. - Я ещё помню, что призраки не могли высоко оторваться от земли, а рогатые твари, получая ранение, начинали загораться зелёным пламенем. Камни - это руины старого города, на котором, по всей видимости, стоит Сандиль. Королева Элиза нашла кое-какие упоминания о том, что могло быть здесь раньше, но это всё не то. Мой опыт говорит, что для такого сильного проклятья нужно было нечто очень сильное.
О том, что именно здесь произошло, могли знать те, кто это видел. И это были явно не люди, связываться только с ними Реймонду совершенно не хотелось. Но нужно было.
- Ученицей? - клерик скептически посмотрел на Эрику оторвавшись от тяготивших его раздумий. Он давно не брал учеников, хотя и говорил о том, что знания нужно передавать. - Ты разве не хочешь вернуться в Митград? У клериков нет богатств, им за работу часто отказываются платить, так что и особого признания, что делают добро, нет. Для этого нужно быть уверенным в том, что делаешь и быть для себя самым строгим судьёй, чтобы не отклониться от этого пути. И иногда могут просто съесть какие-нибудь твари, или покалечить и проклясть. Ты уверена в том, что хочешь этого? Ты умеешь сражаться с людьми и весьма неплохо для молодой особы,
но сражаться придется с нелюдями, а это несколько иное.
Реймонд думал о том, что шансы выучиться у Эрики есть, но ещё больше шансов было умереть. Обучение стоило начинать не с проклятого королевства, где творилось неизвестно что, но если была возможность отколоть от митградских клериков тех, кто пришёл туда по ошибке, возможно, стоило воспользоваться шансом, но держать девушку подальше от пекла.

- Уж постарайся, - молодая, уверенная в себе, самоуверенная и с быстро восстанавливающейся психикой после ночных потрясений Эрика обещала стать ещё одной головной болью. Как будто бы мало было проблем и без этого в Сандиле - этот год выдался урожайным на проблемы. - Сейчас было бы непозволительной роскошью рисковать понапрасну и мешать друг другу.
Больше всего всем сейчас не хватало дисциплины: привыкшие сражаться с противником из плоти и крови, люди откровенно растерялись и не представляли, как им вести себя теперь, когда враг был совсем иной природы. Непонимание сеяло страх и смуту в рядах, заставляло делать ошибки. Реймонд мог уже представить, как бы это не было печально, сколько людей погибнет не из-за реальной угрозы, а из-за паники и каши в голове просто подставившись под удар, который можно было бы с лёгкостью избежать. Всякий раз находились эти несчастные, кто первыми принимал смерть и становился одновременно и назиданием для остальных, и дополнительной причиной для паники. Очень редко, когда удавалось избежать жертв и напрасной траты человеческих жизней. Выправка полководца откровенно досадовала с подобной ситуации, где все возможно было бы решить обычной жесткой дисциплиной военного времени, когда каждый должен был бы знать, куда и когда идет и что-либо делает не задумываясь уже ни о чем, не взирая на панику и страх. Глаза боятся, руки делают.
- Вот уж никогда не знаешь, чем произвести впечатление на молодую особу, - Реймонд тихо хмыкнул в ответ на пламенное заверение, что теперь никакой Митград Эрике не нужен. Прямо сейчас - нет, в это принц-клерик верил, но что будет через пять минут? А что будет через неделю? А что будет, когда снова будет нечего есть, а кто-нибудь будет пытаться пообедать девушкой? Насколько тогда хватит её решимости? - Люди, конечно, часто бывают страшными существами, похлеще любых чудовищ. Но, всё же, люди тобой не пытались пообедать, не вытягивали душу, не делали из тебя куклу и не превращали в ожившего мертвеца, - люди иногда бывали более избирательны в той мерзости, которую творили, что заставляло усомниться в том, что это вообще люди. - Да, это шанс. Но это большая ответственность. В первую очередь - перед самой собой, потому что впредь тогда не выйдет поступать так, как удобнее, придется поступать так, как велит Старый Кодекс. Придется отказаться от внезапных порывов и заменить их на жесткое подчинение дисциплине и тренировкам, потому что иначе ты можешь умереть раньше, чем хотелось бы. Намного раньше. Я не уверен, что у меня выйдет обучить тебя, что стоит за это браться и подвергать тебя и себя дополнительному риску, но,
если ты действительно считаешь, что это - твой путь, то придется забыть, что ты была разбойницей. И начинать всё заново. Неважно, кем ты был раньше, принцем или нищим, торговцем или земледельцем, теперь всё это остается в прошлом.

- А плохо получается? - Реймонд усмехнулся: пожалуй нет, если бы он хотел запугать, то согласился бы сразу взять девушку себе в ученицы, а потом просто завёл куда-нибудь, где начиналось гниение от близости нечисти, облюбовавшей себе очередную деревшку и её жителей в качестве ужина, там бы оставил на некоторое время одну. Это было бы красноречивее слов, обоюдных слов, потому что как его угрозы перестали бы казаться чем-то далёким и абстрактным, так и она сразу бы проявила себя. Скорее всего пришлось бы спасать, потому что бросить на самом деле человека он не смог бы, но изобразить, чтобы узнать, выплывет или нет - мог. Клерикам приходилось часто принимать не самые лёгкие решения, потому что от них зависело, останутся ли живы люди, а потому о доброте и милосердии, о гуманности часто не приходилось говорить.
Они могли иногда и пожертвовать кем-нибудь, хотя это всё-таки считалось чем-то запредельным и сомнительным, но если это помогло бы спасти десятки жизней - что же, Реймонда готовили быть полководцем, который стоит во главе армии. И армия должна победить, понеся, желательно, минимальные потери. Но потери там исчисляются не именами, а цифрами, имена остаются семьям погибших, превращаются в личную трагедию, генерал не может и не должен горевать о каждом павшем солдате.
- Хорошо, Эрика. Если ты действительно хочешь этого, я возьму тебя в ученицы. Но ты должна меня слушаться и всё запоминать. От того, насколько ты будешь внимательна, зависит твоя жизнь - это не угроза, это так и есть. Однажды тебе придется применять все полученные знания самой, поэтому от того, насколько хорошо ты всё усвоишь, будет зависеть результат в решающий момент, - это был шанс начать раскол в загнившем Ордене, наевшим золотые животы. Это был шанс как-то передать свои знания дальше, потому что никто из клериков не мог точно знать, который раз будет последним и которое чудовище или человек станет для него смертельным приговором. И всё-таки его смущало, что он брал себе в ученики девушку - воспитание принца, несмотря на то, что он видел и раньше женщин-клериков и женщин-воительниц, требовало иного отношения к даме. Её нужно было оберегать, а не кидать в самые опасные места королевств. От слова своего, впрочем, он никогда не отказывался.
- Хорошо, значит, лес знаешь? А видела ли ты когда-нибудь там существ с оленьими рогами верхом на кабане? - отвратительные создания, с которыми лучше бы не связываться, но сейчас Реймонд собирался сделать именно это - найти одного из сторожей леса, Всадников, обладавших настолько скверным нравом и дурным чувством юмора, что почти всякая встреча с ними заканчивалась для обычного путника похлёбкой, которую лесная тварь себе варила из человечины. Но сейчас за одним таким существом был должок, а долги они отдавали честно, хотя шипели и плевались, грозясь в следующий раз съесть, но о том, как их спасали, редко забывали, даже отдав долг.