Город встретил безоблачной погодой, а жители, заполнившие пристань так, что яблоку негде упасть, счастливыми криками. Больше всех старались гномы, приветствовавшие свистом и аплодисментами каждого, кто спускался с «Веселого Роджера». Почти каждого. Когда на палубе появился Голд, всё стихло, воздух заискрил от напряжения, и кто знает, во что могла вылиться неловкая пауза, если бы не выбежавшая навстречу Белль. Реджина шла сразу за ним, но на неё, какая неожиданность, не обратили внимания, все были слишком заняты семейством Прекрасных.
Смерив собравшихся равнодушным взглядом, она посторонилась, пропуская спешившего воссоединиться с семьей Нила. Увиденное бальзамом растеклось по сердцу. Кессиди, едва взглянув на Эмму и сына, заключил в объятия Белль, по-дружески потрепал по плечу растроганного Румпельштильцхена. Больше всего на свете Реджина боялась, что выживший Нил предложит Свон выйти за него замуж, после чего они, прихватив Генри, свалят на желтой консервной банке в закат.
А, почему, собственно нет? Добро победило, а единственный, кто мог бы каким-то образом изменить ход событий, скучающим взглядом наблюдает за бесплатным цирком. Капитан Крюк, заметив, что она смотрит на него, шутливо отдал честь здоровой рукой. На него тоже никто не обращал внимания.
Всё правильно. У злодеев не бывает счастливых концов. Бывает страдающая стокгольмским синдромом Белль, но вряд ли ради неё Киллиан готов остаться вообще без рук. И без ног.
И без сердца, мысленно заключила Реджина, наблюдая за страстным поцелуем влюбленных.
От хорошего настроения не осталось ни следа. Идиотизм даже думать о таком, но в Неверленде она по-настоящему была счастлива. В один момент все барьеры рухнули, погребая под обломками дурацкие стереотипы. Хорошие и плохие, герои и злодеи... В конце остались объединенные одним порывом люди. Глупо было думать, что пережитое скажется на дальнейших отношениях.
Реджина задумчиво смотрела на ногти, чтобы ни с кем больше не встречаться взглядами, и размышляла, а не пойти ли домой. Никто же не заметит, все слишком поглощены собой, чтобы обращать внимание на других. Она даже отступила на шаг, собираясь раствориться в фиолетовом дыме, когда над пристанью прозвучал звонкий голос Снежки. Принцесса с присущим ей пафосом сообщила, что это заслуга Реджины, что она всех спасла.
«Твою мать!» - пронеслось в голове, когда сотни презрительных взглядов устремились на неё, и среди них один с чувством выполненного долга. И после этого они ещё спрашивают, почему она годами преследовала Белоснежку, да не стой сейчас между ними Генри, от неё осталась бы горстка пепла. Реджина не представляла, что творится в голове у падчерицы, но с легкостью человека, разбирающегося в психологии, угадывала мысли окружающих. Если бы Злая Королева не решила активировать триггер, если бы не убила в свое время отца Оуэна, в конце концов, если бы не наложила проклятие, ничего вот этого не случилось. В глазах толпы она виновата по умолчанию. И никакого подвига не совершила, просто исправила ошибку — одну из тысячи. На кой черт устраивать спектакль? Простого «спасибо» в более спокойной обстановке хватило бы за глаза.
О том, чтобы уйти незамеченной больше не могло быть и речи. Пришлось, сцепив зубы, таскаться хвостиком за героями, во главе которых непостижимым образом оказался Тёмный маг. Вот кого не смущали горожане, кто от души наслаждался вниманием самых близких. Реджина не злилась на бывшего учителя, догадываясь, что сама могла поступать также, если бы умела.
— Ты пойдешь на праздник? - встревоженно спросила подошедшая Динь.
От Реджины не скрылось, что девушка старательно прячется от матери-настоятельницы, и не без причины. Та наотрез отказалась возвращать Динь крылья, прикрывшись пафосной ерундой о вере в себя. Реджина, ставшая свидетельницей разговора, не имела прямого отношения к сегодняшним разборкам, но даже ей стало не по себе. Попытка воспользоваться авторитетом не увенчалась успехом. Это времена меняются, а нравы — величина постоянная. Церковь не подчиняется самоуправлению. Со стороны матери-настоятельницы было очень мило впихнуть бюрократию в вымышленный городок. Но Реджина не спорила. Всё правильно. Она первой начала играть по правилам этого мира.
— Пошли, - она не могла предать Динь, рисковавшую ради Генри жизнью, во второй раз.
Весь праздник сын ни на шаг не отходил от Свон. Мальчишка словно нарочно избегал оставаться с ней наедине. После третьей неудачной попытки поговорить Реджина отступила и остаток торжества провела с теми немногими, кто не шарахался от неё. Почти искренне поздравила счастливых Ариэль и Эрика. Обсудила с Белль возможную реконструкцию первого этажа библиотеки, а с Крюком — починку корабля. В остальное время общалась с Динь-Динь. Обо всем и ни о чем. От Снежки держалась по возможности подальше. Второй проповеди она не выдержала бы. Тем неожиданнее прозвучала просьба Генри в ответ на брошенное: «Мне пора... Господи, как быстро летит время. До чего же не хочется тебя отпускать».
— Так и не надо. Можно я сегодня переночую у тебя?
Эмма молчала. Было очень заметно, что и для неё слова сына стали самым настоящим сюрпризом, надо сказать весьма неприятным, потому что выглядела спасительница подавленной. В голове что-то щелкнуло, и Реджина внезапно всё поняла. Это всё Эмма. Это она весь праздник держала сына при себе, по-хозяйски обнимала за плечи, настойчиво пихала книгу сказок, открывая на страницах, посвященных зверствам Злой Королевы. В Неверленде, побывав в смертельных объятиях древа сожалений, Свон осознала, что ровным счетом ни черта из себя не представляет. Она не способна защитить Генри. И теперь до чертиков боится, что сын, разобравшись, кому на самом деле обязан возвращением домой, вернется к Реджине. Потому что Свон больше не героиня.
Реджина не помнила, кто первым повысил голос, наверное, это была её инициатива, но мисс Свон охотно поддержала. Слово за слово, и вот они стоят посередине кафе, окруженные пестрой толпой, и делят сына, напрочь позабыв об его присутствии. На этот раз вмешательство Снежки пришлось очень кстати.
— Всё нормально. Он, наверное, просто соскучился по своей комнате.
Реджина не хотела уводить Генри без согласия Эммы. Та осеклась на вздохе, нахмурилась и кивнула. Генри, прижимавший к груди книгу, широко улыбнулся Реджине и прошествовал к двери. Спокойствие, с которым сын отнесся к некрасивой сцене, больно резануло по сердцу. Она захотела загладить вину и, остановившись рядом с Алисой Лидделл, от которой обычно шарахалась словно от прокаженной, пригласила на чай. Она по-прежнему ненавидела Страну Чудес вместе со всеми обитателями вместе взятыми. Но девочка была одной из немногих, с кем Генри нравилось общаться, и до случившегося он часто рассказывал матери про чаепития.
Алиса согласилась, в очередной раз доказывая пораженным жителям, ставшим свидетелями приглашения, что сошла с ума.

Генри не отреагировал на предстоящий визит подруги. Едва переступив порог особняка, помчался к себе, напомнив о предположении Мэри-Маргарет. Может, он на самом деле соскучился по комнате, а на мать плевать? Реджина передернула плечами, отгоняя неприятные размышления, отправила парочку проклятий в адрес всей семейки Прекрасных. Они дурно влияют на всех, начиная с внука и заканчивая ей. Надо поменьше с ними общаться.
Алиса действительно оказалась очень пунктуальной. И странной. Реджина не могла не заметить, что она принарядилась, словно собиралась на настоящий королевский прием, но промолчала. В домашней одежде, после двухчасового сна и без привычных каблуков, ей было неловко рядом с Лидделл. С вымученной улыбкой забрала гостинцы.
— Привет. Проходи. Генри я сейчас позову.
Дождавшись, пока Алиса войдет, и закрыв дверь, она приблизилась к лестнице. Позвала сына, раз-другой-третий, а когда ответа не последовало, поднялась наверх. Генри в комнате не оказалось, на прикроватной тумбочке небрежно валялась записка. В глаза сразу бросились печатные буквы, но Реджина решила, что сын прикалывается. В записке он заочно извинялся перед Алисой. Но он вспомнил, что Венди с братьями уезжают сегодня в Лондон, и решил попрощаться с ними. Хотел сказать матери, но она спала, а будить было жалко. Постскриптум Генри обещал вернуться к восьми вечера.
— Чаепитие отменяется, - в голосе все-таки прорезались недовольные нотки. Она всё прекрасно понимала, но поведение сына раздражало. - Генри побежал попрощаться с друзьями. Они сегодня уезжают, - ситуация вышла неловкая, но Реджина не сомневалась, что идиоткой сейчас чувствует себя только одна из них. И это совсем не Алиса. Она могла бы выставить Лидделл на улицу, без угрызений совести, без страха быть кем-то осужденной, но лишь шумно вздохнула. - Что же... Пошли. Попробуем твой чай. Обещаю не травить, - помолчала секунду. - И не запирать, - это и близко не походило на извинения, но Реджина никогда не могла похвастаться умением просить прощение. 

Отредактировано Regina Mills (2015-12-29 21:19:34)

Все происходящее абсолютно неправильно. Генри должен быть на ее месте, именно его непоседливая девчонка, поведение которой напрочь противоречит общепринятой логике, должна угощать чаем. Реджина же собиралась провести вечер в кабинете.
За почти месяц отсутствия накопилось немало дел, требующих скорейшего решения, и затягивать не стоит. О триумфальном возвращении забудут уже завтра, о насущных проблемах — нет. Так, например, надо решить, что делать с кучкой недружелюбных потерянных мальчишек. Прекрасные с радостью притащили всех в Сторибрук, но вряд ли задумывались, чем подростки будут промышлять. Они еще не в состоянии позаботиться о себе, а настороженные взгляды жителей, встречавших на пристани, говорили о чем угодно, но только не о желании взять на поруки даже одного мальчика.
«Могла сослаться на неотложные дела», - промелькнула запоздалая мысль.
Гостья между тем совершала хаотичные движения, которые можно было списать на нервы, если бы Реджина не знала, кто перед ней. Растерявшись, бывшая королева ничего не ответила, и момент оказался упущен. Заявлять, что не терпит, когда кто-то покушается на её собственность, будь то сын или чайный сервиз, было поздно.
— Чашки в шкафу справа от раковины, - она включила электрочайник, достала с полки сахарницу. И, усевшись на высокий барный стул, задумчиво посмотрела на Алису. - Ну, пожалуй, очень давно. Я бы даже сказала... никогда.
Реджине доводилось общаться с собственными жертвами, с той же Белль, просидевшей почти тридцать лет взаперти, или Джефферсоном, но ни в одном из случаев не испытывала настолько сильного внутреннего дискомфорта. Реакции других можно предугадать, и это здорово помогало, с Алисой же этот трюк не прокатит. Надо злиться, бить посуду, упрекать в конце концов, а она собирается угощать чаем, словно давнюю знакомую. С другой стороны, удобная возможность отравить, но, понаблюдав за непоследовательной девчонкой, сама мысль об этом показалась абсурдной.
— Ты удивлена, но не удивлена, что Генри сбежал? - правильные слова все никак не желали подбираться, и Реджина уцепилась за бормотанье Лидделл, словно утопающий за соломинку. - Внезапно. Я думала, вы с ним хорошие друзья, - она вымученно улыбнулась. - Не обижайся на Генри. Он просто не в себе... Не подумал, что мог бы пригласить Венди и братьев домой, - и поступил бы правильно, потому что это вежливо, это лучше, чем шататься по вечернему Сторибруку на голодный желудок. Хотя, учитывая гены, было бы чему удивляться. - Ему нужно время, чтобы прийти в себя.
Чайник щелкнул и выключился.

Реджина не сразу поняла, что Алиса разговаривает с чайником, а когда это произошло, скептически хмыкнула. Слышала бы Кора монологи ненормальной девчонки, искренне верящей, что кипяток внемлет каждому слову. И снова из груди вырвался смешок, на этот раз чуть ироничный, потому что Кора, внезапно полюбившая чай с малиновым вареньем, вероятно, обзавелась пагубной привычкой в Стране Чудес. Интересно, она тоже ворковала с заваркой, чтобы чай не обиделся и не потерял вкус? Занятное должно быть зрелище.
— Обычное слово, - попытка скрыть раздражение с треском провалилась. Не хватало, чтобы какая-то там Алиса её жалела, и, чтобы избежать этого, Реджина не придумала ничего лучше, чем пойти проверенной дорогой. - Есть куда более страшные слова, - на языке крутилось «одиночество», но давать девчонке ещё один козырь против себя — увольте, поэтому она, чуть склонив голову, доверительно добавила: - Смерть.
Что-то неприятно царапнуло душу, и бывшая королева прикусила язык. Совесть? Возможно. Она задолжала как минимум извинение, но не могла пересилить себя. Два года — достаточный срок, чтобы утвердиться в мысли, что заточила Алису ради безопасности Генри, а если бы не сделала этого, произошло бы что-то совсем непоправимое. Что-то пострашнее появления Спасительницы.
А Лидделл не успокаивалась, её речь всё больше напоминала витиеватые узоры. Если бы речь не шла о Генри, единственном, что по-настоящему интересовало, Реджина давно бы перестала слушать, погрузившись в свои мысли. Девчонка говорила, а она хмурилась, не понимая, что ей хотят сказать, если вообще...
Первым на ум пришла «вера», ведь Генри истинно верующий, что открылось в свете последних событий, но вслух Реджина ничего не сказала. Проигнорировала она и туманное высказывание об опыте, ожидая, что Алиса скажет что-нибудь толковое. Но этого не случилось. Зато случился чайник и «просыпающийся» чай.
Злость тоже проснулась, поэтому Реджина несколько раз глубоко вздохнула, как советовал доктор Хоппер. Затем взяла из рук Алисы чайник и осторожно поставила на стол.
Скорее всего, девчонка решила, что Генри сбежал после ссоры со Свон. Раньше он часто так делал, но теперь многое изменилось, и в первую очередь сам Генри, осознавший, наконец, что представляют из себя они с Эммой. Обе.
— Послушай меня, - помнится, уже использовала эти слова в разговоре с Лидделл, но сегодня они звучали совсем с другой интонацией. - Если тебя смутила сцена в закусочной, мне очень жаль, - на самом деле она не находила в себе ни капли сожаления по этому поводу. - Я не хотела ссориться с Эммой, - только врезать ей разок-другой, чтобы стереть нахальное выражение с ненавистной физиономии. - Она меня спровоцировала. Генри не сбежал, если ты об этом, он все прекрасно понимает, и... просто пошел попрощаться с друзьями.
Слова давались с трудом. В голове эхом звучал голос доктора Хоппера, призывающего к терпению в общении с бывшими обитателями Зачарованного леса и близлежащих территорий.

Отредактировано Regina Mills (2016-01-02 03:15:20)

— Правда, - согласилась Реджина, но как ни старалась говорить спокойно, в голосе все равно прорезались резкие нотки. И всё. Ни тебе продолжения, ни поучительной истории о наивной королеве, превратившей целое королевство в болото с говорящим названием Сторибрук. В котором изо дня в день барахтались сотни счастливчиков. Нет, правда, счастливчиков, без насмешки, потому что только единицы понимали истинное положение вещей. Алиса не входила в их число, ровно как сама Реджина, вынужденная проживать день сурка больше четверти века. Сомнительное оказалось удовольствие, но королева не стала бы менять прошлое, ведь помимо прочего именно проклятие подарило ей Генри. - То есть смерть? - всё-таки спросила она, хотя секундой раньше мысленно зареклась ввязываться в споры с Алисой. Дураку понятно, что ей не выйти из этой игры победительницей. - Абсолютного успокоения не бывает. Человек, пока он жив, не может довольствоваться достигнутым. Угодивший в болото будет бороться до последнего вздоха. До смерти.
Реджина чуть нахмурилась. Не от умозаключений волшебной девочки, нет. Ей было ровным счётом наплевать на чужое мнение. Люди вечно что-то говорят. Но только она сама знает, кем является и чего хочет от жизни. А хотела - любви сына, и никакая Свон, страдающая синдромом брошенки, не помешает им общаться. Королеву больше встревожила неловкость Лидделл, напомнила, почему никого не подпускает к своей кухне. К счастью, всё обошлось, и Реджина ограничилась укоряющим взглядом.
— А что не так с Генри? Он просто соскучился по комнате, - сказала и поморщилась от понимания, что слово в слово повторила за Снежкой. - Слушай, я понимаю, что в последнее время... - она покачала головой. - Чёрт, непросто. Да, Генри предпочел Эмме меня. Тебя это смущает? А ты не думаешь, что он просто повзрослел? Неверленд изменил Генри, - и тише добавила, - всех нас.
«Красиво. Конечно, красиво. Кто же себя обидит?»
Реджина совсем не по-королевски обхватила ладонями чашку с ароматным чаем. Вот уж чего совсем не хотелось, так это играть. Спасибо извращенным фантазиям Питера Пэна. За месяц путешествия бывшая королева наигралась на всю оставшуюся жизнь. Она молча пожала плечами и отпила немного чая, надо сказать, очень вкусного, заставившего немного пожалеть, что столько лет предпочитала ему черный кофе без сахара.
— Ты, правда, хочешь услышать о моем знакомстве с безразличием? - Реджина фыркнула. - Не думаю. Мое не заешь никаким вареньем.
Вдруг она поняла, что чертовски проголодалась, потому к совету прислушалась. Успеть за мыслями Лидделл не представлялось возможным, но одно Реджина знала наверняка. Девчонка ничего не говорит просто так, и беразличие, вероятно, связано с выбором Генри.
«Он ни слова не сказал о нашем разговоре», - подумалось как бы между прочим.
- Ты ведь не думаешь, что он сбежал из-за меня? - вопрос слетел с языка быстрее, чем она успела его обдумать.

Реджина шумно вздохнула и... промолчала. Знала же, нельзя ввязываться в пространные дискуссии с выходцами из Страны Чудес, ничем хорошим они не заканчиваются. Бывшая королева, привыкшая мерить окружающих по себе, до этого момента искренне полагала, что никто в здравом уме не пойдет ко дну, оказавшись в болоте. Но сумбурные вопросы возвращали в казалось бы давно забытое прошлое. Сразу вспомнился отец, встречавший выходки деспотичной жены с возмутительным смирением, а после и Злой Королевы, готовой идти по трупам для достижения своих целей. Принц Генри ни за что на свете не стал бы бороться, да даже бы не начинал. Реджине было что ответить разговорчивой девчонке, но в то же самое время совсем не хотелось откровенничать. Она и так много сказала. Лучше сконцентрироваться на событиях настоящего, на Генри младшем.
Реджина смерила гостью выразительным взглядом. Всем своим видом она будто говорила: «Даже не думай...»
Один раз она умирала. По крайней мере, когда очнулась в квартире Прекрасных, вызволивших из передряги с Грэгом и Тамарой, ей казалось, что произошло именно это. Обсуждать случившееся не было ни малейшего желания, и Реджина очень сомневалась, что оно появится в обозримом будущем. А если чудо произойдет, она найдет компанию для задушевных разговоров, например, доктора Хоппера. Психотерапевт из него, по мнению мэра, сомнительный, но в одном можно быть уверенной наверняка; мышление у сверчка не абстрактное, и он не расскажет обо всём первому встречному за чашкой ароматного чая.
Реджина покачала головой.
- А что в этом такого? В выборе? - спросила она недоуменно. - Мы с Эммой, если ты ещё не заметила, живем в разных концах города. Хочет Генри или нет, а выбор он делает каждый раз, когда решает, у кого из нас остаться на ночь, - и вскинула руку в предупреждающем жесте. - Да-да, в Стране Чудес наверняка «выбор» это что-то совсем отличное от нашего «выбора». Но Здесь мы играем по правилам этого мира.
Она помолчала, позволяя Алисе переварить услышанное, но заговорила вновь первой, чтобы не оказаться увлеченной в ещё один беспощадный танец слов.
- Хочешь сказать, что Генри никогда бы так не поступил? - перед глазами вставали картинки из недавнего прошлого: вечные стычки со Свон и... Генри. Последний раз он вел себя подобным образом ещё в проклятом Сторибруке. И уж точно никогда не убегал от встречи с настоящими друзьями. - Он просто устал, - повторила Реджина, выпрямляясь.
Лидделл метнулась к серванту, чем вызвала недовольный вздох, а затем - удивительное дело - перелила чай.
- Новая чашка, - заметила королева, решив, что в конце чаепития заставит Алису перемыть весь сервиз. - Мне хватило бы этой. Чай один и тот же, - и поставила первую чашку рядышком со второй. - Какой-то бессмыслен... особенный ритуал?

На краю сознания то и дело мелькала мысль, что стоит отвернуться, и Лидделл, жаждущая мести за проведенное в психушке время, с удовольствием всадит нож в спину. Возникала ниоткуда, чтобы через мгновение раствориться в беспечной болтовне. Не сказать, что Реджина доверяла сказочной девочке. Доверие - хрупкая вещь. Заслужить легко, потому что людям, даже пережившим всякое, всегда хочется верить в лучшее. Потерять его ещё легче. С Алисой бывшую королеву связывало то же самое, что с Эммой, Прекрасными, доктором Хоппером и ещё десятком местных жителей... Генри. Ради сына она была готова на многое; улыбаться через не хочу, терпеть общество неприятных личностей и даже менять взгляды на некоторые вещи. Реджина никогда не могла похвастаться умением наступать на горло собственным принципам. Может, поэтому каждый раз ощущала себя так, будто сотворила настоящее чудо, например, вызволила дерьмовый мир из смертельной передряги. И до чертиков расстраивалась, когда в ответ получала не то, что ожидала.
— Довольно, - откуда-то изнутри поднялась волна обиды, затмевая все остальные чувства. - Мне кажется, тебе пора.
Реджина поднялась, мысленно проклиная всех героев вместе взятых, хотя по сути должна злиться только на себя за неспособность поставить Лидделл на место. Поездка в Неверленд что-то неумолимо изменила в ней. Раньше она, подстегиваемая гневом, живо заставила бы девчонку взять сказанное обратно, а что теперь? Обижается, что окружающие не верят. В неё, в благие намерения и в то, что Генри решил остаться в особняке по собственному желанию. Ну да, всё правильно, ведь она — Злая Королева, наверняка приворожила мальчишку, когда накладывала защитное заклинание на его сердце. Впрочем, Алиса подробностей не знала,  а к известной ей одной цели шла, используя искаженную логику Страны Чудес.
Не говоря больше ни слова, она взяла обе чашки и демонстративно вылила содержимое в раковину. Мелкая пакость, не достойная Злой Королевы, сжигающей целые деревни, но на большее в нынешнем состоянии она не была способна. И от этого становилось только гаже.
— Он не общался сегодня с друзьями, - сказала и осеклась. Мало, что голос прозвучал резче, чем хотела бы,  так еще появилась смутная тревога. Генри держался в тени. Его поведению можно найти миллион объяснений, но нельзя отрицать, что раньше друзья и семья стояли на первом месте. Несмотря ни на что. - Потому что глупо. Сама подумай. Тебя послушать, так Генри — это не Генри, а кто-то совсем другой, - помолчала. - Думаешь, я не поняла бы, что это не мой сын?
Реджина повернулась к Алисе, но вместо того, чтобы послать к черту, небрежно прислонилась к кухонной тумбе в ожидании ответа. Мать была права. Она размякла, превратилась в податливую глину, из которой можно лепить все, что душе угодно.

Нельзя. Действительно, нельзя. Единственное утверждение, прозвучавшее из уст сказочной девочки, с которым Реджина, пожалуй, могла бы согласиться. В юности она пыталась донести до родителей собственные желания, в общем-то совершенно простые, далекие от заоблачных, но каждый раз наталкивалась  на возведенные матерью стены.
Кора все разговоры мастерски сводила к королевской семье. Она ничего не желала слышать, и Реджина смиренно умолкала, прекрасно зная, что если дальше настаивать на своем, в ход пойдет ненавистная магия. Через некоторое время не выдерживала, возвращалась к разговору, но все повторялось по новой. Слабохарактерный отец отмалчивался, мать строила королевские планы, а она мысленно клялась, что никогда не будет такой, как они. Поэтому, вероятно, невинное замечание Алисы, сказанное без злого умысла, неприятно царапнуло душу. Реджина не терпела никаких сравнений, даже гипотетических. Да, девочка не проводила параллелей, но бывшая королева сама неплохо справилась с поставленной задачей.
- Я тебя слышу, - раздраженно процедила Реджина. - Ты говоришь, что Генри на самом деле никакой Генри, а... - попытка придумать маломальски адекватное объяснение провалилась. Кроме Питера Пэна некому покушаться на безопасность Генри, а он заточен в шкатулку Пандоры, откуда нельзя вернуться. - Я тебе не верю. Не потому что не хочу, - хотя не без этого, - просто ты ошибаешься.
Она, закусив нижнюю губу, задумчиво наблюдала за действиями шустрой гостьи. На какой-то момент показалось, что Алиса действительно уйдет, и Реджина выпрямилась, готовая последовать за ней в холл. Разумеется, чтобы закрыть за ней дверь, а не из гостеприимных побуждений.
- Под «чем-то» ты, конечно, подразумеваешь себя, - язвительно констатировала Реджина. - Ты не угомонишься, да?
Она по-прежнему убеждала себя, что необычное поведение Генри можно списать на усталость, но с Алисой не пройдет. Похоже, если она что-то вбила себе в голову, будет цепляться за это до последнего вздоха. Поэтому она просто проигнорировала многочисленные вопросы.
- Сделаешь так еще раз и получишь фаерболом между глаз, - беззлобно предупредила Реджина, отходя от тумбочки и заодно от Лидделл. Когда нарушали личное пространство, она тоже не любила. -  В отличие от тебя, я прекрасно знаю своего сына и могу доказать, что ты ошибаешься.

Реджина никогда всерьез не задумывалась о причинах своей неприязни к Стране Чудес. Может быть, все дело в Коре, сумевшей неплохо устроиться среди бесконечных зеленых лабиринтов, клеточек, курящих гусениц и говорящих зайцев. Может быть, ей не нравилось, что Страна Чудес вполне безобидных очаровашек превращает в безумцев, вламывающихся в чужие склепы с острыми ножницами наперевес. Может быть, королева не привыкла, что ей осмеливаются перечить. Алиса делала именно это. Она не бормотала извинения, не отводила глаза и продолжала гнуть свою линию с упрямством самоубийцы. Впрочем, не поведение Алисы действовало бывшей королеве на нервы, а то, что она говорила дельные вещи. Безумной девчонке хватило считанных минут, чтобы понять, что с Генри что-то не так; бывшая королева провела с сыном несколько часов и ни-че-го. Что ж, пожалуй, она имеет полное право рассердиться, но злиться на себя Реджина до сих пор не научилась, поэтому впилась недовольным взглядом в говорливую гостью.
- Предположим, - не слишком охотно согласилась королева.
Все что угодно - это мягко сказано. В Сторибруке кроме нее и Румпельштильцхена нет никого, кто бы мог воздействовать на сознание Генри. Им это ни к чему, значит, за ними увязалась нечисть из Неверленда. Первым на ум пришел Питер Пэн, но Реджина отмахнулась от этой мысли, вспомнив, как Румпель заточил вечного мальчишку в ящик Пандоры. Она даже застала самый конец этого увлекательного, хм, процесса. Реджина перебрала в памяти лица перепуганных подростков, приехавших вместе с ними в Сторибрук, и нахмурилась, остановившись на Феликсе. Он один смотрел на всех с неприкрытой злобой, но при этом не владел магическими способностями. Реджина не поленилась убедиться в этом лично. Из размышлений ее вырвал вопрос Алисы.
- Хватит! - королева невольно щелкнула пальцами, наслаждаясь воцарившейся тишиной, и лишь, когда по губам чудесной девочки прочитала имя сына, повторила маневр, возвращая в кухню звуки. Она воздействовала на помещение, а не на Лидделл, так что она могла и не заметить маленького магического вмешательства. - Он. Выбрался. Через окно. - медленно произнесла Реджина, четко выделяя каждое слово. - Он... - она хотела оправдать поступок Генри, но, к собственному неудовольствию, ничего не приходило на ум. - И что я должна сделать? Как доказать?
Реджина мысленно одернула себя, но вопросы сами сорвались с языка, сказанного не воротишь. Она знала, что должна разыскать Генри, спросить о чем-нибудь и посмотреть на реакцию, но последняя фраза Алисы почему-то заинтересовала. Хотя очевидно, что она не собиралась предлагать идеи, это больше смахивало на вызов. Но, в конце концов, если все пойдет не так, она сможет повесить всех собак на чудесную девочку, так почему бы не послушать.

Отредактировано Regina Mills (2016-04-05 20:20:07)

Реджина поймала себя на мысли, что она действительно начинает понимать, что до неё пытается донести Алиса. Почему? Интересный вопрос. Она всё ещё отказывалась верить в то, что Генри на самом деле вовсе не Генри, а... в голове не укладывалось, кем может оказаться её приёмный сын. Снова перед внутренним взором появилась разношёрстная компания потерянных мальчишек, большинство из которых, будем откровенны, столетиями зависили от своего ушастого предводителя. И вот как пить дать, если поискать, среди них найдётся какой-нибудь особенно впечатлительный ребёнок, страдающий запущённой формой Стокгольмского сидрома и мечтающий отомстить за самопровозглашённого короля Неверленда. Один Феликс чего стоит с пробирающим до костей взглядом ледяных глаз... Миллс нахмурилась. Стоило задуматься, как все сводилось к этому парню, а ведь он старше остальных, его характер сформировался, к нему действительно будет нелишним присмотреться. Устало тряхнула головой, возвращаясь из мира невеселых размышлений в сумасшедшую реальность Алисы Лидделл.
Девчонка продолжала строить безумные теории, которые с каждой секундой казались всё менее и менее невероятными. И поступок Генри, отправившегося якобы попрощаться с новыми друзьями, действительно больше походил на побег. Почему он ничего не сказал? Почему не оставил записку? Не хотел тревожить уставшую мать? Но раньше его подобные мелочи не останавливали. И потом, он вернулся домой после длительного отсутствия, наверняка соскучился и не упустил бы возможности лишний раз поговорить с ней.
Реджина мысленно хмыкнула. Сеансы терапии у доктора Хоппера не идут на пользу, однозначно. Сначала Генри ставил диагнозы своим матерям, в частности, конечно, Реджине, ведь мисс Свон - сама святость, а теперь и она пытается анализировать поступки двенадцатилетнего подростка, у которого априори семь пятниц на неделе.
- Магия, - слово само слетело с губ. - У меня есть магия. У мисс Свон тоже есть магия, но иметь что-то недостаточно, с этим нужно уметь обращаться, - у Реджины был богатый опыт по части опускать людей, избегая высказываний, недостойных королевы, что она и продемонстрировала. - Можешь ведь, когда хочешь, - это была почти что похвала на предположение о «знаниях». Хотелось ещё заметить, что они, вероятно, начинают находить общий язык, но Реджина подавила этот порыв. Совсем не факт, что Алиса решила вести себя по-взрослому, потому что, общаясь с ней, недолго самой помешаться. - Знания и магия способны защищать, - сказала королева и осеклась на полувздохе. В голове вдруг яркой вспышкой появился вопрос «от кого?», и ответить на него нечего. - Хорошо. Я поговорю с Генри, когда он вернётся домой, и докажу, что ты ошибаешься.
Реджина не нашла сил согласиться с доводами Алисы вслух. Признаться в этом - показать слабость, а она таковой себя не считала.
- Довольна? - она приподняла бровь. - А теперь допивай чай и про... прощаться будем. Мне бы хотелось немного вздремнуть до возвращения сына, - добавила она с любезной улыбкой, чтобы сгладить сорвавшуюся с языка грубость.

Отредактировано Regina Mills (2016-08-29 23:01:49)