Эмма была специалистом по разрушенным мирам, но, обычно, это были всего лишь её личные разрушенные вселенные, когда что-то ломалось, в очередной раз доказывая, что доверять никому и ничего нельзя. Даже если это учебник истории, общественное мнение и прекрасная догма, что сказочным персонажам и колдовству место на страницах сказок. Чудодейственным образом всё, что казалось ей некогда правильным и незыблемым, ломалось и крушилось, чем более незыблемым казалось, тем яростнее оно крушилось. А вот как рушится настоящий мир, самый настоящий, живущий... ну чем-то там живущий, вероятно, даже если его цель прибить собственных создателей, она видела первый раз. И Эмме это не нравилось. Вообще ничего не нравилось: ни мир, ни то, как он разваливался, желая в предсмертную агонию втянуть и их с Джефферсоном.
На вежливые объяснения коллеги она бы и хотела что-то ответить, но всё же вниманием шерифа безраздельно завладели летящие в них шестерёнки и прочие железные дуры, названия которых женщина никогда и не знала. Ей хватало того, что этим можно покалечить, а если слишком увлечься, то и убить. Мир увлекся, вместо ответа Свон оставалось только закатить глаза - она и так молчит, а её ещё и просят помолчать. Вот же наглое существо - в другой ситуации она бы с удовольствием поспорила, кто тут молчит, кто что экспроприирует и зачем, но... Но вместо этого её вдавливало в остатки гиацинтовой полянки. Она физически ощущала, как воздух внутри становится плотнее, а сам купол сжимается, готовый в любую секунду лопнуть мыльным пузырем вместе с их последней надеждой выбраться отсюда.
На указание Шляпника она только кивнула, закусывая до крови нижнюю губу, ощущая, как сводит от растущего напряжения все мышцы. Только ярость и бешенство не давали пробиться мыслям о том, что она волшебница-дилетант, поэтому ничего не может обещать, как и гарантировать, что продержит щит. Вместо этого она запитывала его магией, кривясь от боли и мысленно молясь, чтобы это побыстрее закончилось. Но с продолжением.
От вида лопнувшего кровавого диска она инстинктивно вздрогнула, сдав заполняющего все собой хаосу ещё несколько сантиметров земли. Эмма чертыхнулась, ощущая, что купол становится тоньше, вот-вот рухнет. Для воображения Спасительницы это было перебором - стоять над пустотой ей не приходилось даже в кошмарах, воображение Спасительницы плюнуло на это и ушло куда-то в глубину сознания женщины, предпочтя ближайшее время вообще не появляться и освободить место для здравого злобного желания выжить любой ценой.
Долгожданная команда прозвучала неожиданно, а Эмма поняла, что боится отпустить купол. Только рывок в сторону заставил её встряхнуться и прервать колдовство. Лопнувший с болезненно-хрустальным звоном купол больно хлестнул по нервам, разом напоминая обо всех ожогах и ссадинах, которыми наградил пропавший мир.
Следующий миг был уже в коридоре. И опять коридор с дверьми - по бокам, на потолке, под ногами. Везде двери. Эмма падая заметила, как захлопывается одна из них, исчезая и растворяясь в стене, как будто бы ничего и не было. Вместе с ним оборвалась и тонкая белая нить, тянущаяся к ней - линия жизни песочного ада. Блондинка пару минут просто лежала, глотая ртом воздух, пытаясь выдавить что-то более осмысленное, чем глухой хрип. Медленно, но неуклонно пробивалась мысль, что они выбрались. Они, черт возьми, выбрались! Живые! Они были не дома, но... но Эмма правда надеялась, что Джефферсон знает, что делать с дверьми, как их открыть и, что тоже важно, какую выбрать. Она надеялась, но пока ощущала, как волны боли начинают захлестывать - жизнь возвращалась в тело, которое собиралась покинуть, соединившись с хаосом, и обнаруживала множественные изъяны в оболочке. Свон пошевелилась, выдавив ещё хрип, но переменила лежачее положение не сидячее. Не без труда.
- Живые что ли, - Судя по голосу, она в этом не была так особо уверена, но боль говорила об обратном. Эмма облизала губы, фокусируясь на Шляпнике и рассматривая, что осталось от франта, который поил её утречком кофе, после их милого сафари. Выглядел он паршиво, правда женщина не сомневалась, что и она более напоминает недобитый бифштекс. - Ну почти живые, - Она усмехнулась. - Так, вот открывание дверей и выбор правильных точно твоя работа, только в таком виде возвращаться нельзя. Я не хочу сдаваться Вейлу на эксперименты.
Этого ей делать раньше не приходилось, хотя Регина как-то ей показала метод, которым можно убрать некоторое количество ссадин и травм, совместимых с жизнью, но несовместимых с нормальной жизнью. Королева, конечно, не забыла покривиться при этом и напомнить, что она то больше как-то по боевой магии, а лечить сирых и убогих пристало феечкам. Покривилась, но показала. Оставалось надеяться, что сейчас получится хоть как-то их подлатать, чтобы не лежать потом пару месяцев на соседних койках и слушать бесконечные причитания родни. Между прочим, если у Джефферсона своей нет (ну, кроме Грейс), родни Свон хватит на них обоих.
- Я попробую нас подлечить, но раньше этого не делала, - Эмма честно призналась, но как-то явно не была настроена слушать протесты мужчины, поэтому как уже наметила для себя план действий. Хорошо ещё, что не надо было идти до него, так как упали они рядом, достаточно сейчас было просто взять его руки, переплетая пальцы, чтобы соединить солнечные сплетения. Лечить по отдельности могло не хватить сил - на щит их ушло много. Спасительница вздохнула, собираясь с мыслями, закрыла глаза, пытаясь пробудить магию. Магия молчала, не отзываясь на потуги волшебницы что-то сделать. - Всё получится же... - Регина всегда говорила, что для этого нужны эмоции. Она использовала ненависть, которая вполне была уместна, когда речь шла о войне с разваливающимся миром, но для целительства ненависть вряд ли подойдет. Спасительница тихо и молчаливо начинала паниковать, подбирая и перебирая эмоции, которые могли бы сейчас помочь. Белое пламя не загоралось. Стоило бы вспомнить случай с Генри. От Генри мысли сделали непонятный кульбит, возвращаясь к чувству спокойствия и единения там, на набережной, когда ещё ничего не предвещало упоительного апокалипсиса с песком, кровью и железными манекенами, а далее к дому, который остался в песках. Потому что там было все правильно. Эта правильность заставила женщину нахмуриться, но через секунду ладони засветились. Магия молоком потекла по руками, замкнутым так, чтобы лечить одновременно их обоих, закутывая в свет, успокаивая боль. Белый огонь "выжигал" все ссадины и ожоги, оставляя только пятна крови и гари на одежде как память о том, что всё это действительно было. И прошло. Эмма позволила себе улыбнуться, ещё не отрывая глаза, понимая, что оно получилось. Неважно как, но получилось. - Как-то так...
Когда пламя опало, она ещё немного сидела неподвижно, переводя дыхание, а потом открыла глаза. И взгляд ещё нес в себе шлейф прошедшей магии. Свон неловко пожала плечами, с трудом скрывая гордость, что она смогла сама с этим справиться.
[ava]http://sg.uploads.ru/t/Byzke.jpg[/ava]
Отредактировано Emma Swan (2015-05-10 17:56:24)
